В пальме кроны вековой,
Свила птичка домик свой,
Скоро вывела птенцов,
Стал уютным милый кров.
Вдруг явился утром слон,
Был какой-то странный он,
Хмурый был и горделив,
Взгляд его был суетлив.
Слон на пальму ту взглянул,
Громко в радости вздохнул,
Стал чесаться слон о ствол,
Он в блаженстве томно цвёл.
Птичка вьётся пред слоном:
- Домик мой, слон, ходуном!
Пальму больше не тряси,
И изволь скорей уйти,
А иначе удружу,
Я тебя, слон, накажу!
Слон на птичку посмотрел,
Усмехнуться он посмел:
- Ты, певунья, с ноготок,
А грозишь, как носорог.
Дело делать не мешай,
Вон, у кустиков, летай!
Да покоя в птичке нет,
Ей в семье не нужно бед:
- Ты детишек сна лишил,
Домик наш чуть не сгубил!
Я добром прошу уйти,
Пальму больше не трясти!
Слон ничуть не горевал,
Птичке он в ответ сказал:
- Завтра я приду опять,
Соизволь меня ты ждать!
Слон на тропочку шагнул,
Скоро в чаще слон уснул.
Слон явился утром вновь,
Стал гонять у пальмы кровь.
Он чесался и трубил,
Боком пальму слон скоблил.
Птичка носится пред ним:
- Ты не внял словам моим!
Ты птенцов довёл до слёз,
Учиню тебе я спрос!
Полетела птичка в лес,
Слон не лил пустых словес:
- Мне тебя страшиться грех,
Нет преград мне и помех!
Я любого сам побью,
На земле столбом стою!
Пред слоном вдруг стая птиц,
Стае той не знать границ.
Слон в испуге поднял взгляд,
Сам себе он стал не рад,
Птицы все пред ним горой,
Вмиг рванули птицы в бой,
Стали вдруг слона клевать,
Слон стал дико верещать,
На весь лес он затрубил,
В беге слон рекорд побил.
Прибежал на речку слон,
Рассуждать стал здраво он:
- Вот тебе и мелюзга,
Расклевала мне бока,
Больше к пальме ни на шаг,
Попадёшь опять впросак!
Птичка стала жить живать,
Горя-горюшка не знать,
Встали дети на крыло,
Маме грустно и светло.
Слон за ними наблюдал,
Долго он ни ел, ни спал,
Осуждал поступок свой,
Был он явно не герой.

Конец

Вечер у порога,
Свесил чуба прядь,
Ветер-недотрога,
Чешет речки гладь.

Месяц боязливый,
Осмотрел луга,
Положил сонливо
Спину на стога.

Ворон на осине,
Сверлит грозно даль,
Леший на лесине,
Льёт тоску-печаль.

Белые туманы,
Поползли к реке,
И закат багряный
Скрылся вдалеке.

Ночка воровато,
Добрела досель.
Просочилась в хату,
И легла в постель.

Вечер тёмный и хмельной,
Тянет с поля мятой,
Месяц вышел молодой,
Смотрит хитровато.
Расстилается туман,
В сон уходят травы,
У серебряных полян,
Вязнут в снах дубравы.
В сладко-нежной дрёме лес,
Веет тихой грустью.
Даль-пространство до небес
Пахнет доброй Русью.

Старым стал медведь совсем,
Он теперь в обузу всем.
День-деньской медведь рычит,
День-деньской медведь ворчит,
На охоту не сходить,
Как ему теперь прожить?!
Так и жил он, и худел,
Мясо он во сне лишь ел,
Вспоминал медведь про сон,
Из груди медведя стон:
- Так ведь можно умереть!
Как мне мяса не хотеть?!
Постоянно я рычу,
Ночки все клыки точу,
Жить малиной просто срам,
Я добуду мясо сам!
Утром брёл он по тропе,
С думкой грустной на уме.
Подошла к нему лиса,
У лисы в глазах слеза:
- Похудел ты что-то, Миш,
И куда ж ты так спешишь?
Мишка ей даёт ответ,
У него секретов нет:
- Я, лисичка, так сказать,
Не намерен горевать!
Я мясца хочу добыть,
Сытым, знаешь, легче жить!
Села лисонька пред ним:
- К мясу путь преодолим!
На полянке конь стоит,
Третий день он ест и спит.
Там еды на месяц, Миш,
Что ж ты, родненький, стоишь?!
Мишка больше не стоял,
На полянку ход он взял,
Подошёл к коню бочком,
Не стоял медведь молчком:
- Съесть тебя хочу я, друг,
Врать мне вовсе недосуг!
Я в малиннике сидел,
Мяса год уже не ел!
Конь на Мишку без обид,
Конь без паники стоит:
- Эх, медведь, тебе везёт,
Станет жизнь твоя, что мёд!
Я раскрою лишь секрет,
Тут, у шеи, мяса нет!
Мясо в ляжках всё, поверь,
Ляжки ты мои проверь,
Подходи и сразу ешь,
Я хорош и очень свеж!
Мишка к ляжке подступил,
Пасть мгновенно он раскрыл.
Конь копыт не пожалел,
Ими Мишку он огрел,
От удара взвыл медведь,
Стал бока медведь тереть,
Тут же бросился бежать,
Слёз медведю не сдержать!
Под сосной он скоро лёг,
В боли Мишка занемог!
Та лиса уж тут как тут,
Глазки лисоньки снуют:
- Вижу, ты объелся, Миш,
Пятый час в теньке лежишь!
Отвечает Мишка ей:
- Мне бы быть, лиса, шустрей!
Это, милая, не конь,
Это, я скажу, огонь!
Так что я, лиса, не сыт,
На коня я без обид!
А лиса заводит речь,
Язычок ей не беречь:
- Конь, конечно же, силён,
Пусть пасётся дальше он.
У деревни спит баран,
В нём всего один изъян.
Он упитан и пригож,
Ты его в присест умнёшь!
Мишка в радости вскочил,
Он в деревню поспешил,
Спит барашек без забот,
Тянет он улыбке рот.
Разбудил его медведь,
В речи Мишка стал потеть:
- Я тебя, барашек, съем,
Прибыл, видишь ли, затем!
Ты обиды не держи,
Словом гадким не греши!
Да баран несёт печаль:
- Мне себя, Мишутка, жаль!
Я поплачу у берёз,
Ты ж решишь потом вопрос!
Мишка тут не возразил,
Он расстроен сильно был:
- Ты ступай, баран, поплачь,
У берёз тех слёз не прячь!
У берёзок встал баран,
Он готов был на таран,
Тут же бросился в разбег,
Не смыкал барашек век,
Мишке лоб впечатал в бок,
Мишка бег сдержать не смог.
В чащу леса он бежал,
Каждый куст в лесу дрожал,
Привалился он к сосне,
Вспомнил жизнь свою во сне!
Вновь лисичка кажет лик,
Не в помеху ей язык:
- Вижу, ты объелся, Миш,
Слышу, стонешь и кряхтишь?
Мишка глазки опустил,
Ей он с грустью говорил:
- Тот барашек - чистый зверь,
С детства он боец, поверь!
Так что я опять не сыт,
Да к нему я без обид.
Слов лисичке не искать,
У лисы словечек рать:
- Ты, видать, Мишутка, слаб,
Уж совсем не носишь лап!
Подними наверх свой взгляд,
Сразу будешь, Миша, рад,
На сосне пчелиный дом
Много мёду, Миша, в нём!
Мёд для хворей тех, беда,
Им лечились все всегда!
Так что к пчёлкам поспеши,
Ешь медок ты от души!
Мишка к пчёлкам поспешил,
Дом их мигом сокрушил.
Пчёлок он увидел всех,
В беге нет ему помех,
Десять вёрст он одолел,
В речку Мишка в страхе сел.
К речке двинулась лиса,
Перед ним, как егоза:
- Мёду ты объелся, Миш,
Воду пить, никак спешишь?!
Там, в одном лесу густом,
Есть большой красивый дом...
Перебил лису медведь:
- Ты, лиса, теперь заметь!
Я уж битый много раз,
И за твой, лиса, подсказ!
Сам теперь я разберусь,
Без подсказок обойдусь!
Мишка вылез на простор
И побрёл в знакомый бор,
Ест малину и кряхтит,
Сам с собой он говорит:
- Нет коня с бараном здесь,
Правда, пчёлки всё же есть!
Раздобыть бы самовар,
Чай с вареньем - Божий дар!
Ох, пригожа эта мысль,
Думай, Миша, не ленись...

Конец

Вечер смотрится в речку,
Кудри свесил окрест.
Ветер бродит беспечный,
С грустью смотрит на лес.
Деревушка в печали,
На горе – монастырь.
Облака задремали,
Затуманилась ширь.
Клён уснул одинокий,
В тяжких думах своих.
Месяц встал желтобокий,
Поворчал и затих.

Вечер мой дышит нежностью,
Он не скрывает слёз,
Ветер-бродяга с прилежностью,
Гладит косички берёз.
Месяц младой бледнолицый,
В речке полощет рог,
Полнится жизнью криница
У перекрёстка дорог.
Запах душистый и пряный,
Нега и дивный покой,
Ой, вы луга и поляны,
Русь под счастливой звездой.

Всем известная лиса,
Гордость леса и краса,
Подружилась с журавлём
И души не чает в нём.
Как-то утренней порой,
Перед ним лиса юлой:
- Приходи в мой дом, дружок,
Накормлю тебе я впрок,
Стану кашкой угощать,
Клюв тебе не закрывать.
Мы и песню можем спеть,
Станцевать и пошуметь!
Заверял журавль лису:
- Я визит свой нанесу!
Вот в один из ясных дней,
Направляется он к ней.
Солнце в небе высоко,
Рядом с лесом озерко,
Птички песенки поют,
На лугах цветы цветут,
Красотой сияет пень,
До чего хороший день!
Да лисе не до красот,
У лисы полно хлопот,
Ей бы кашку доварить,
По тарелкам разложить.
Вот пришёл той кашке срок,
Встал делёж ей поперёк,
Над тарелками лиса,
Лапой трёт она глаза:
- Я себя не обделю,
Ложка каши – журавлю,
Остальная каша мне,
Я не враг самой себе!
Взгляд лисы в тарелках вяз,
Вдруг она пустилась в пляс,
У лисы, в тарелке той,
Каша высится горой,
А в тарелке журавля,
След крупиночек в края.
В срок журавль явился в дом,
Речь не вёл он за столом,
Да лисичка не молчит,
Перед ним лиса юлит:
- Про дела свои забудь,
Кушай, друг, не обессудь!
Опустил журавлик взгляд,
Был в душе его разлад.
Он в тарелку клювом, стук,
Закружил по дому звук,
Клюв журавлика пустой,
В нём крупинки ни одной,
Но клюёт журавль, клюёт,
Взгляд с тарелки не ведёт.
Слов лисичке не искать,
У лисы словечек рать:
- Кашки ты такой не ел,
Вижу, даже припотел,
Дальше клюй, не торопись
И смотри, не поперхнись!
Полчаса журавль стучал,
От стола голодным встал.
У двери лиса стоит,
Слёзно другу говорит:
- Ты прости меня, дружок,
Тут самой бы кушать впрок!
Угостила, как смогла,
По сусекам наскребла!
А журавль пошёл в поклон,
В речи был спокоен он:
- Ты не думай ни о чем,
Долг мой красен платежом.
Угощу тебя, чем есть,
Не терять мне тоже честь.
Ты имей, лиса, в виду,
С нетерпеньем завтра жду!
Встала лисонька в обед,
Ей преград к визиту нет:
- Подкрепиться в самый раз,
Сил моих иссяк запас!
Для лисички лёгок путь,
Ей истома давит грудь,
Солнце в небе высоко,
Рядом с лесом озерко,
Птички песенки поют,
На лугах цветы цветут,
Красотой сияет пень,
До чего хороший день!
Журавлю не до красот,
У него полно забот!
Он окрошечку творит,
На лисичку нет обид.
Скоро минул целый час
Влил журавль в окрошку квас,
Той сметаною приправил,
Без каких там либо правил.
Тут же он кувшины взял,
Разливать окрошку стал,
В деле скромном не мудрил,
В равных долях поделил,
На окне оставил взгляд,
Гостье был журавлик рад.
Вот лиса явилась в дом,
Вмиг уселась за столом,
Тот кувшинчик перед ней,
Говорит журавлик ей:
- Ты отведай мой обед,
Ничего вкуснее нет,
У окрошки дивный вкус,
Помочи, лиса, в ней ус!
У лисы возник вопрос,
У кувшина лисий нос:
"Чудеса, какие здесь,
Из кувшина, как же есть?!
Узко горло у него,
У меня же пасть, ого"!
Уж она и так, и сяк,
Ей не взять еду, никак!
Стала лисонька сопеть,
На журавлика глядеть,
Злобно глазками сверкать,
Гнев лисичке унять.
Да журавль не горевал,
От стола он сытый встал.
Шёл журавль к двери с лисой,
Был в душе его покой:
- Ты, лиса, прости меня,
Привечал от сердца я.
Угостил тебя, чем мог
И тому свидетель, Бог!
И пошла лиса домой,
Злость несёт она с собой,
И цветы не в радость ей,
И не в радость соловей,
И какой противный пень,
С шапкой серой набекрень!
С той поры прошёл уж год,
В думке лисонька живёт:
"Не пойму его никак,
Почему он сделал так"?!
А журавлик до сих пор,
С ней не водит разговор.
Он нашёл себе друзей,
Стаю верных журавлей,
Дружбой с ними дорожит,
Угостить их норовит.

Конец

Вечер дремлет у дороги,
Над водой вздремнул туман,
Дремлют ивы-недотроги,
Дремлет ветер-хулиган.
Я тропинкой выйду к речке,
Песню тихо запою.
Месяц кроткою овечкой,
Станет слушать песнь мою.
Он забудется в печали,
Будет плакать и грустить,
А берёзовые дали,
Будут слёзы грусти пить.

Вечер вышел на простор,
Посмотрелся в речку,
Чуб развесил между гор,
Оседлал крылечко.
Объявился месяц вслед,
Звёздочки развесил,
В травы спрятался рассвет
Хворый и невесел.
Ветер юркнул бодрячком,
Целовал берёзку,
Потягался с ивнячком,
Растрепал причёску.
Подошла неспешно ночь,
В шапочке-ушанке,
Стала звёздочки толочь,
Золотить полянки.

За деревней, у речушки,
Проживал мужик в избушке,
Жизнь его была не мёд,
Воз забот он в гору прёт,
Да печали гонит прочь,
Он в работе день и ночь,
Жить ему в нужде нельзя,
В тех сыночках радость вся,
У него их трое, в ряд,
Кушать мальчики хотят!
Год за годом так и шли,
Сыновья все подросли.
Вот женился старший сын,
Жизнь у сына без кручин,
Средний сын жену привёл
И работать стал, как вол!
Жёны тоже при делах,
Та работа им не в страх,
А потом они уж в поле,
Нет семье на отдых доли
И, казалось, наконец,
Радуй сердце ты, отец,
Поживай без тех забот,
Наедай большой живот!
Да расстроен был старик,
Прячет он печальный лик,
Младший сын его, Емеля,
Был ленивым в каждом деле,
И любая та работа,
Не совсем его забота,
И жениться ему лень,
В деле он одном кремень,
Сытно, вкусненько поесть,
Да на печь опять залезть,
Сутки спать на печке той,
Чтоб до храпа, на убой!
Так минуло восемь лет,
Как-то осень встала в цвет,
Всех в работу запрягла,
Всем сейчас им не до сна,
Лишь один Емеля спит,
Сны он чудные глядит.
Добрый вышел урожай,
Закрома под самый край,
От излишков вновь навар,
Их сменяют на товар,
А потом уж нет забот,
Отдых зимний к ним придёт.
День базарный наступил,
На базар народ убыл,
Погрузился и отец
С сыновьями, наконец.
Дал Емеле он наказ,
Самый строгий в этот раз,
Чтоб невесткам помогал,
Их ничем не обижал,
А за помощь, посему,
Обещал кафтан ему,
И Емеля был согрет,
Долго он глядел им вслед,
А в деревню брёл мороз,
Стужу жуткую он нёс.
Вмиг Емеля влез на печь,
Сбросил он заботы с плеч,
Той минуты не прошло,
Храпом домик сотрясло.
Да невестушки в делах,
При своих они правах.
Дел по дому пруд пруди,
Да ещё дела в пути.
Наконец, свистульки-трели,
Тем невесткам надоели,
К печке двинулись они,
Слов сдержать уж не смогли:
- Эй, Емеля, ну-к, вставай,
Всяких дел по дому, в край,
Хоть воды нам принеси,
Гром тебя здесь разнеси!
Он сквозь дрёму отвечал,
Им с печи слова швырял:
- Неохота за водой,
На дворе мороз такой,
У самих же руки есть,
Легче вёдра в паре несть,
А тем, боле, задарма,
Не свихнулся я с ума!
Прорвало невесток тут,
В бой они опять идут:
- Что сказал тебе отец,
Помогать нам, наконец?!
Если ты пойдёшь в отказ,
Пожалеешь, знай, не раз,
Горьким выйдет тот кисель,
Про кафтан забудь, Емель!
Тут Емеля заюлил,
Он подарки так любил,
С печки тут же стал вставать,
Словом их давай хлестать:
- Что кричите на меня,
Вишь, уже слезаю я!
Разорались, дом трясёт,
Мертвяка ваш крик проймёт!
Он топор и вёдра взял,
До реки трусцой домчал,
Стал он прорубь ту рубить,
Рот зевотою сушить,
Нет в работе куража,
На печи его душа!
Долго прорубь он рубил,
Чуть не выбился из сил,
Вёдра полны, наконец,
Думку думает, делец:
«Ох, водичка, тяжела,
Руки рвёт мои она!
Только б мне её донесть,
Да на печь скорей залезть»!
Вдруг в ведро Емеля, глядь,
Он чудес не мог понять,
Щука плещется в ведре,
Тесно ей в такой воде!
Вмиг Емеля рот раскрыл,
Удивлён Емеля был:
- Поедим ушицы всласть,
Не дадим добру пропасть,
И котлеток сотворим,
Вечер славно посидим!
Только молвит щука та:
- Из меня горька уха,
И котлетки, знай, горьки,
Боком вылезут они,
Лучше слушай и вникай,
Да на ум себе мотай!
Возвратишь меня домой,
Стану я тебе рабой,
Все капризы, друг, твои,
Я исполню, говори!
А слова мои проверь,
Повторишь их вслух, Емель,
«По хотению Емели,
Без особой канители,
Да по щучьему указу,
Мой каприз исполни сразу»,
А капризам тем, дружок,
И конца неведом срок!
Поражён Емеля был,
Рот он в радости раскрыл,
Щуке верил и внимал,
Глаз со щуки не спускал.
Он и двинул тут же речь,
Слов Емеле не беречь:
- По хотению Емели,
Без особой канители,
Да по щучьему указу,
Мой каприз исполни сразу!
Сами вёдра пусть идут,
Сами к дому путь найдут!
Вдруг издал Емеля крик,
Он ловил счастливый миг,
Вёдра двинулись вперёд,
Без его совсем забот,
Шли тихонько, без труда,
В них не плещется вода!
Щуку в прорубь он пустил,
Вслед за ними припустил.
Вёдра сами ходом в дом
И на место стали в нём,
И Емеля место знал,
Тут же печку оседлал,
Храп он в домике несёт,
Никаких ему забот!
Да невестушки не спят,
Вновь Емелю тормошат:
- Ей, Емеля, ну-к, вставай,
Наруби нам дров давай!
Шлёт Емеля им ответ,
Суеты в нём просто нет:
- Я, извольте знать, ленюсь,
Делать это не возьмусь!
Вон, под лавкой, есть топор,
Да и выход есть на двор!
Те невестки сразу в крик,
Не впервой им мять язык:
- Обнаглел ты уж, Емель,
Зададут тебе, поверь!
Обижать не стоит нас,
Про кафтан за нами глас!
И Емеля шустро встал,
Он подарки обожал:
- Всё, невестушки, бегу,
Отказать вам не смогу,
Нарубить мне дров пустяк,
Вам я, милые, не враг!
Только женщины за дверь,
У Емели шаг не мерь.
Он на печь обратно, шасть,
Речь он тихо начал прясть:
- По хотению Емели,
Без особой канители,
Да по щучьему указу,
Мой каприз исполни сразу!
Эй, топор, скорей вставай,
Поработай, друг, давай,
А потом домой спеши,
Вновь под лавкой той лежи,
А дрова пусть в дом идут,
В печку сами упадут!
Ну, а я вздремну чуток,
Этак, суток так с пяток!
И топорик скок во двор,
Стал рубить дрова топор.
Нарубил он много дров
И под лавку, был таков,
Те дровишки в печку, прыг,
Разгорелись в один миг.
Шло за ночью утро вслед,
В окна брызнул слабый свет,
А морозец вновь на круг,
Стал морозить всё вокруг,
Огонёк дрова съедал,
Без дровишек он страдал.
Вновь невестки кажут лик,
Прут к Емеле, напрямик:
- Ты, Емеля, в лес езжай,
Дров на вывоз запасай,
И в отказ идти не смей,
Нас, Емеля, пожалей,
Коль обидишь нас Емель,
Пропадёт кафтан, поверь!
Он с печи тихонько слез
И на дворик, под навес,
В сани лошадь он не впряг,
Развалился в них, чудак!
Посмеялся тут народ,
Смех по улицам идёт,
А Емеля, в тех санях,
Людям речь явил в размах:
- Эй, людская простота,
Отворяй мне ворота!
Вам, народец, доложу,
По дрова я в лес спешу!
Чудеса народ творил,
Ворота пред ним открыл:
- Ты, Емель, не тормози,
Много дров домой вези!
Запрягайся и в галоп,
Остуди, Емеля, лоб!
Смех волною покатил,
Рот неспешно он раскрыл:
- По хотению Емели,
Без особой канители,
Да по щучьему указу,
Мой каприз исполни сразу!
Эй, езжайте сани в лес,
Там, в лесу, наш интерес!
С места сани сорвались,
По дороге в лес неслись.
Диву дивится народ,
Он чудес сих, не поймёт!
Прикатил Емеля в бор,
Проявил в словах напор:
- По хотению Емели,
Без особой канители,
Да по щучьему указу,
Мой каприз исполни сразу!
Ну-к, топорик, навались,
До семи потов трудись,
И с дровишками, домой,
Я ж посплю часок-другой!
И Емеля вмиг уснул,
В ус себе он и не дул,
А топор был молодец,
Погулял в бору, делец,
Был в работе голова,
Бор пустил он на дрова,
В сани скоренько убыл,
В них топор чуток остыл.
Сани двинулись домой,
Те дрова в санях – горой.
Спит Емеля на дровах,
Спит с румянцем на щеках!
Оказался слух так скор,
Царь узнал про этот бор.
Возмутился он: - Наглец,
Это за свинство, наконец?!
Порубить мой бор в куски,
Вправлю я ему мозги!
Бьёт тревогу царь в набат,
Шлёт за ним своих солдат,
И солдаты, прямиком,
Ворвались к Емеле в дом,
Стали мять ему бока,
Разбудили в нём зверька.
Слёз Емеля не скрывал,
Он слова в кулак шептал:
- По хотению Емели,
Без особой канители,
Да по щучьему указу,
Мой каприз исполни сразу!
Бей их, палка, не ленись
Перед ними не срамись!
С места палка сорвалась,
До солдат тех добралась.
Им, служивым, и не снилось,
Так попасть в её немилость,
И позора им не смыть,
Убегали, во всю прыть,
Синяков сокрыть не смели,
Был доклад их о Емеле.
В гневе страшном государь:
- Он воистину дикарь!
Так избить моих солдат,
Не пойдёт такой расклад!
Во дворец его, к утру,
Битым быть теперь ему!
Да Емеля крепко спит,
В доме храп волной висит.
Вот за ночью, наконец,
От царя к нему гонец.
Офицер тот - мокрый ус,
Испытал он власти вкус:
- Одевайся, жук, скорей
И до царских марш дверей!
Чужд Емеле сильный крик,
Перед ним он кажет лик:
- Царь ваш может подождать,
На указ мне наплевать!
Как на двор придёт капель,
Соизволю к вам я, в дверь!
Возмутился, сей гонец:
- Ты, Емеля, не жилец!
Офицер поднял кулак,
Дал Емеле он тумак,
Пал Емеля вмиг с печи,
Позабыл, где калачи.
Вдруг Емеля стал бледнеть:
- Дам тебе ответ, заметь!
Ты же, братец, офицер
И такой даёшь пример?!
Офицер усы утёр,
Он вступать не хочет в спор:
- Ты ещё и возражать,
Служку царского пугать?!
Я кому сказал, вперёд,
И раскрой попробуй рот!
Тут Емелю бес толкнул,
Он в словах уж не тонул:
- По хотению Емели,
Без особой канители,
Да по щучьему указу,
Мой каприз исполни сразу!
Покажи нам гнев, ухват,
Ты на дело точно хват!
В гневе стал ухват летать,
Служку царского гонять.
Резво он к царю бежал,
Сказ царю в слезах сказал.
Царь готов был вынуть меч,
В гневе он и начал речь:
- Кто доставит, наконец,
Мне Емелю во дворец?!
Дам медальку, посему,
Да деньжат ещё тому!
Вмиг нашёлся хитрый чин,
Говорил с царём один,
До невесток поспешил,
Обо всем их расспросил,
Про кафтан от них узнал
И Емеле клятву дал,
Мол, поедешь ты со мной,
Ждёт тебя кафтан любой,
Да ещё подарков много,
Даст ему он на дорогу!
Тут Емеля и раскис,
На плечах его повис:
- Поезжай-ка ты, гонец,
Без огляда, во дворец!
За себя я поручусь,
За тобою вслед примчусь,
Свой кафтан заполучу
И такой, какой хочу!
Хитрый чин убыл без бед,
Изложил царю секрет,
А Емеля в думку впал,
Он на печке рассуждал:
- Как же я оставлю печь,
У царя там негде лечь?!
Долго он ещё сидел,
Весь от думок тех потел,
Осенило разом, вдруг,
Мысль его пошла на круг:
- На печи поеду, так,
А иначе мне никак,
На ногах своих ходить,
Можно им и навредить!
Слов Емеля не искал,
Он слова в уме держал:
- По хотению Емели,
Без особой канители,
Да по щучьему указу,
Мой каприз исполни сразу!
Поезжай ты, печь, к царю,
А я сон свой досмотрю!
Печка с места подалась,
Вмиг к дороге добралась,
По дороге резво мчит,
Из трубы дымок струит.
Вот примчалось, наконец,
Печка - диво во дворец.
Царь картину эту зрел,
На глазах у всех белел,
Взгляд к Емеле обратил,
Строго с ним заговорил:
- Ты зачем же царский бор,
Запустил под свой топор?!
За поступок, сей дурной,
Ты наказан будешь мной!
Да Емеля не дрожал,
Он с печи ответ держал:
- Всё «зачем», да «почему»,
Я тебя, царь, не пойму!
Ты кафтан мне подавай,
У меня ведь время в край!
Царь открыл мгновенно рот,
На Емелю он орёт:
- Ты, холоп, царю дерзишь,
Раздавлю тебя я, мышь!
Ты опух от сна уж весь,
Полежать надумал здесь?!
Да Емеле не вопрос,
Речь царя из слов-угроз!
Он на дочь царя глядит,
Счастья в нём поток бурлит:
«Ох, красавица, не встать,
Дело нужно мне верстать,
И к царю в зятья попасть,
Захотелось, прямо страсть»!
Развязал он язычок,
Шлёт Емеля слов поток:
- По хотению Емели,
Без особой канители,
Да по щучьему указу,
Мой каприз исполни сразу!
Пусть же доченька царя,
Тут же влюбиться в меня!
И давай-ка, печь, домой,
Во дворце хоть волком вой!
Больно царь до слов охоч,
Вон, на двор ступает ночь!
Из дворца он покатил,
Царь словечки проглотил,
Стал он в гневе зеленеть,
Местью праведной кипеть.
А Емелю печь несёт,
Снега шлейф за ней идёт,
Прикатила печка в дом
И на место стала в нём.
Вот идёт в народ молва,
В каждом доме те слова,
Про любовь царёвой дочки,
Про её бессонны ночки.
Царь ругает денно дочь:
- Я устал слова толочь!
За Емелю не отдам,
Это просто, знаешь, срам!
Дочь не слушает отца,
Ей сейчас не до словца.
Осерчал в момент отец:
- Это дерзость, наконец!
Свадьбе этой не бывать,
Вам наследства не видать!
Слуг он вечером собрал,
Им приказ жестокий дал:
- Нужно им задать урок,
Изготовьте бочку в срок,
В изготовленную бочку,
Посадить такую дочку,
И Емелю вместе с ней,
Им так будет веселей!
К морю бочку ту свезти,
Приговор там привести,
Бочку сразу в море бросить,
Пусть её волнами носит!
Слугам выпал в первый раз,
Исполнять такой приказ,
Но ослушаться нельзя,
Бочек много у царя,
Посему и жалость прочь,
И приказ свершился в ночь.
Бочка скоро на просторе,
Бьёт её волною море,
В бочке той Емеля спит,
Сны свои опять глядит.
Скоро страх его поднял,
Он спины не разгибал,
В темноте и страхе том,
Бил он словом, напролом:
- Кто здесь рядом, отвечай,
Или двину, невзначай?!
Он дыханье затаил,
Голос рядом очень мил:
- Здесь, Емеля, дочь царя,
Не ругай меня ты зря.
Заточил отец нас в бочку
И на том поставил точку.
В море мы сейчас с тобой,
В споре с пагубной волной,
А погибнуть нам, иль нет,
Лишь у Господа ответ!
Вмиг Емеля понял суть,
Он готов исправить путь:
- По хотению Емели,
Без особой канители,
Да по щучьему указу,
Мой каприз исполни сразу!
Налетай же, ветерок,
Чтоб в беде ты нам помог,
Занеси нас в дивный край,
Нас из бочки вызволяй!
Ветер тут же налетел,
Бочку с ходу завертел,
Он её с воды схватил,
Вверх с собою потащил,
Как до берега донёс,
В щепу бочку он разнёс,
И умчался стороной,
Тишь оставил за собой.
Дивный остров встретил их,
При красотах всех своих,
Золотой дворец на нём,
Птиц полным-полно кругом,
А в сторонке та река,
В ивах чудных берега,
Воды реченьки чисты,
Есть берёзки у воды,
А в округе - светлый лес,
Да луга цветных небес,
А Емеля, сам не свой,
Пред царевной молодой.
Он в любви своей горел,
Ей признаться в том посмел,
Да и ей любви не скрыть,
Сердцу надобно любить.
Свадьба длилась три недели,
За столом все дружно пели.
Ел народ и много пил,
Шутки добрые творил,
И невестки те плясали,
И отца не забывали,
Братья тоже веселились,
Все на свадьбе породнились.
Царь покаялся в грехах,
Он ходил два дня в слезах,
Трон Емеле царь отдал,
И ничуть не горевал.
А Емеля, уж царём,
К щучке той явился днём,
Перед ней спины не гнул,
Волшебство он ей вернул.
Десять лет с тех пор прошло,
Ох, водички утекло!
Царь Емеля, видит Бог,
Под собой не чует ног.
Правит сутки, напролёт,
Хорошо народ живёт,
У Емели пять детей,
Пять прекрасных сыновей.
Только, правда, пятый сын,
Уж совсем ленивый, блин!
Есть ещё один секрет,
Пусть его узнает свет!
Царь воздвиг за троном печь,
Да ему на час не лечь,
Коль теперь ты, братец, царь,
То бока свои, не жарь!
А на печь нашёлся спрос,
Держит сын по ветру нос.
Он на печке сутки спит,
Царь на сына не кричит.

Конец

Веет утренней прохладой,
По лугам звенит роса,
У дорог коровье стадо,
Топчет полюшко овса.
В роще тёмной и широкой,
Кажет зорька синий взгляд,
Глаз не прячет с поволокой,
Одевает свой наряд.
Месяц жёлтый, одинокий,
Покатился в зелень трав,
Удалился в сон глубокий,
Цвет и удаль растеряв.
В божьем храме поднебесном,
Песни дедов и отцов.
Хрупкий луч над перелеском,
Ловит запахи цветов.

В шелесте белых берёз,
Есть какая-то нежность,
С запахом девичьих кос,
Плывущая в безмятежность
Над зеленью трав высоких,
Обнимающих голубое небо,
Под шапками облаков одиноких,
Роняющих слёзы слепо,
По твоим, Русь, просторам,
Без конца и без края,
Сплетается в заревые узоры
И дальше, к берегам рая.

Жил петух, забот не знал,
Дом хозяйский навещал,
Он частенько в нём бродил,
Мысли светлые носил.
Как-то поздним вечерком,
Вновь петух явился в дом,
Видит, в доме гость в усах,
Свет искрит в его глазах.
Гость на Петю бросил взор,
В петуха он взгляд упёр:
- Что ты бродишь, словно тень,
Ну-ка, живо на плетень!
Место там твоё, дружок,
Должен знать ты свой шесток!
Говорит ему петух,
Он к таким советам глух:
- В доме я всегда брожу,
Криком горло не тружу,
И покой здесь, и уют,
И покушать мне дают!
Таракан завёлся вдруг,
Слов не ищет он вокруг:
- Ты не дружишь с головой,
Домик этот, Петя, мой!
Я родился в нём и рос,
В дом не суй ты лучше нос!
Петушок встал поперёк,
Он молчать никак не мог:
- В разговоре не кружи,
Кто ж ты сам такой, скажи?!
Гость ему и говорит,
Голосок его сердит:
- Я хозяин-таракан,
Ты случайно, друг, не пьян?
Перед ним петух не млел,
Вниз он пристально глядел:
- Вот какой ты карапуз,
А в словах ты, верно, туз!
Таракан в мечтах не вяз,
Он не тратил слов запас:
- Я, петух, хотя и мал,
Много живности умял!
Так что пыл ты свой умерь,
На глазок меня не мерь!
Петушок улыбку скрыл,
С тараканом был он мил:
- Ты, выходит, как медведь,
Я умнее буду впредь!
Таракан пошёл вразнос,
В потолок задрал он нос:
- Бык пред мной, и тот слабак,
Он познал уж мой кулак!
Да и конь пред мной робел,
Бил его я, как хотел,
И барана сунул в грязь,
Ниже уж ему не пасть,
И курей гонял, и коз,
И букашек, и стрекоз!
Петя сделал грустный вид,
Гостю он в глаза глядит:
- Ты, видать, и ешь, как слон,
Врать тебе ведь, не резон?!
Таракан даёт ответ:
- Это вовсе не секрет!
С пищей нет, петух, проблем,
Хлеб я ем и масло ем,
Молоко и сливки пью,
Их я, Петенька, люблю!
Петушок не прятал глаз
В похвалах петух не вяз:
- Славно, славно таракан,
Вижу, ты и бодр, и рьян!
Молоко и сливки пьёшь,
Значит, ты на вкус хорош!
Вдруг петух пред ним икнул,
Грозно глазками сверкнул,
Резко голову склонил,
Гостя тут же проглотил.
Петя долго не стоял,
Он ходил и рассуждал:
- Таракан был горьковат,
Видно, ел он всё подряд!
Та букашка всё ж вкусней,
Мясо как-то, посвежей,
Ну, а коль зерно склевать,
Можно день не горевать.

Конец

В тумане бледно-голубом
Церквушка над рекою,
За ней погост и старый дом,
С поникшею трубою.
Колодец дряхлый и забор,
Качели, клён, калитка,
А рядом дремлет чудо-бор,
Гуляет ветер хлипкий.
Печаль моя – забытый край,
Печаль утраченного детства,
Но не сменяемо на рай,
И не сменяемо наследство.

В трубе печной гуляет ветер,
Кружит в истоме жёлтый лист.
Играет осень на кларнете,
Песчаный берег сер и мглист.

Стоит церквушка над рекою,
Над куполами серый крест.
Проходит дождик стороною,
И глаз не сводит с блеклых мест.

Выходят звёзды молчаливо,
Приходит месяц молодой.
Родник молоденький, счастливый,
Поёт под юною сосной.

Шумит вода на перекатах,
Забылся в дрёме старый бор.
Седая даль не пахнет мятой,
Застыл в безмолвии простор.

Солнце встало у ворот,
Чрез лесок лиса идёт,
В лапах лисоньки петух,
В радость ей куриный дух.
Подошёл к лисичке волк,
Разговор он с ней завёл:
- Вижу ты, лиса, цветёшь,
С петушком домой идёшь?!
Угости меня, не жмись,
Добрым делом запасись!
Села лисонька пред ним,
Взгляд лисы неуловим:
- Обленился ты уж, друг,
Оглянись скорей вокруг!
Там, в деревне, домик есть,
Побывать в нём, волк, за честь,
А хозяин в нём - простак,
Раздаёт их просто так!
Так что, милый, поспеши,
Будешь кушать от души!
Волку слов не нужно красть,
Он раскрыл мгновенно пасть:
- Видно, надобно бежать,
Лапы в дело подключать,
А зевнёшь, так разберут,
Пошустрей быть нужно тут!
Развернулся волк и в путь,
Стал он ход к деревне гнуть,
Домик ветхий отыскал,
Волк ломиться в двери стал:
- Эй, хозяин, открывай,
Петушка жирней мне дай,
Чтоб окрасом был пригож,
Чтоб он нравом был хорош!
Вышел рыжий мужичок,
Слов он в ступе не толок:
- Коль ты, волк, явился сам,
Петушка тебе я дам,
Будешь ты, дружочек, сыт,
Петушок и свеж, и мыт!
Мужичок в сарай свернул,
Следом волк за ним рванул.
Мужичок схватил ухват,
Обогрел им волчий зад!
Волк от боли ошалел,
Пулей к лесу он летел,
Сел под старый жёлтый куст,
Не смыкал он жарких уст:
- Ну, даёт дрозда мужик,
В драке он и зол, и дик!
Угостил, что не унесть,
Зад болит до зуда весь!
А лиса уж тут как тут,
Глазки лисоньки снуют,
Утка в лапе у лисы,
Гладит лисонька усы:
- Вижу, волк, ты кем-то бит,
Вон, в глазах тоска стоит!
Перепутал, чую, дом,
Видно, бес ютится в нём?!
Волк обиды не держал,
Просто он лисе сказал:
- Да, лиса, не повезло,
Может, с тропочки снесло?
Да теперь не горевать,
Мне бы боль, лиса, унять,
А тебе опять везёт,
Запасёшь жирка на год!
Держит лисонька ответ,
В лисьих глазках яркий свет:
- У деревни дворик, друг,
Нет души людской вокруг!
Во дворе утят, не счесть,
Покажи, каков ты есть!
Волк секунды не стоял,
Двор он к ночи отыскал,
Прыгнул тут же волк во двор,
Лапы он в траве простёр!
Пёс над ним горой завис,
Взгляд его струился вниз.
В страхе волк глядел на пса
И лежал он, чуть дыша.
Пёс в охотку в драку влез,
С волка вмиг слетела спесь.
Пёс бил волка, не жалел,
Волк на шёрстку оскудел,
Как бежал, не помнил сам,
Сбросил вес на килограмм!
Скоро волк упал под куст,
Вдруг он слышит веток хруст.
Подошла к нему лиса,
В тех глазах её слеза:
- Потерял ты хватку, волк,
Сам себя совсем извёл,
Шёрстка клочьями висит,
Неприглядный просто вид!
Ты давай-ка, подлечись,
К Мишке в горе заявись,
У медведя есть медок,
Он в болезни мне помог,
И тебе поможет, друг,
Вмиг избавишься от мук!
Бочка с мёдом у двери,
Больше мёду ты бери!
Волк в любви к лисе вздохнул,
Путь он к Мишке повернул,
У двери он бочку зрит,
Взгляд его огнём горит.
Волк в бочонок сунул нос,
Лапы он над ней занёс!
Вдруг проснулся тот медведь,
Мишка стал глаза тереть:
- Разрази меня гроза,
Это, что за чудеса?!
Сил медведь не пожалел,
Волка лапой он огрел.
Волк от боли сжался в ком,
В лес рванул он, напролом!
Под сосною волк залёг,
В речи волк совсем размок:
- Что поделать мне с собой,
Не хочу я жить, порой!
Нужно лисоньку спросить,
Как мне дальше нужно жить?
За сосной лиса стоит,
Лап она не шевелит:
«Ах, какой наивный волк,
В думах весь себя извёл!
Что ж, продолжим завтра ход,
Пусть в крапиву он идёт,
Коль сошёл с него окрас,
Ей лечиться, в самый раз,
А сейчас пора мне в сон,
Никому не в тягость он!
Утро вечера мудрей,
Спи, волчок, не хмурь бровей»!

Конец

Автор: Виктор Шамонин-Версенев

В серебре уснувший бор,
Разметала косы вьюга,
Взгляд бросает на простор,
Кротко слушает пичугу,
Нет забот ей и печали,
Свет исходит от небес,
Укрывает ночка дали,
Укрывает в спешке лес.
Вьюга встанет спозаранку,
Недовольной и смурной,
Станет снежить под тальянку,
Вить узоры день-деньской.

Автор: Виктор Шамонин-Версенев

В светло-жёлтых берёзках
Схоронился закат,
На полянках неброских,
Ночь из лунных заплат,
Вдоль дорог буераки,
Трав пожухлых луга,
Ветерки-забияки,
Треплют в скуке стога.
Бледно-серая тень -
Деревенский мосток,
Все дома набекрень,
Сир погост и широк,
И летят журавли,
Через чёрную гать,
Прячут слёзы свои,
В поднебесную гладь.

Автор: Виктор Шамонин-Версенев

Прожила лиса без бед,
Не один десяток лет,
Никогда не дула в ус,
Ощущала жизни вкус.
Тут явилась старость к ней,
Хоть рекою слёзы лей,
Силы в лапах никакой,
Ей не в радость свет дневной.
Рассуждать лиса взялась:
- В лужу мне нельзя упасть!
У медведя есть изба,
В ней пожить моя судьба!
Слов лисичке не толочь,
Мысль легко с собой волочь,
Заявилась к Мишке в дом,
Бьёт лиса пред ним челом:
- Милый Мишенька, мой свет,
Жизнь моя теряет цвет.
Стала старой я совсем,
Много сплю и мало ем.
Дай в избе ты мне пожить,
Мне себя не прокормить!
Пожалел её медведь:
- Мне грешно тут не хотеть.
Время то не за горой,
Старость та придёт за мной.
Полезай, лиса, на печь,
Силы сможешь там беречь,
А с едой проблем не знать,
Будешь жить, не горевать!
Радость ей не скрыть ничуть,
Ей спины теперь не гнуть,
И лиса пошла в обход,
Там, в сенях, уж лапы трёт.
Взгляд лисы огнём горит,
Мёд она в кадушке зрит:
"Ах ты, Миша-Михаил,
Жизнь мою ты подсластил!
Силы я в себе найду,
Ночью в сени я приду"!
Вот на двор ступила ночь,
А лисе уже невмочь,
Стук да стук она хвостом,
Глазки кажет с огоньком.
Мишка задал ей вопрос,
Взглядом он к лисе прирос:
- Что ты, лисонька, не спишь,
Целый час хвостом стучишь?!
Да лисе не тратить слов,
У неё ответ готов:
- Там, в сенях, мышей полно,
Выгнать их пора давно!
Всё пищат они, пищат,
Сон мой чуткий теребят!
Отвечает Мишка ей:
- Так гони их из сеней!
И лиса с печурки, прыг,
В сени ходом, напрямик,
Мёда в бочке в самый край,
Только лапой управляй!
Съела лисонька вершок,
Вновь на печке греет бок.
Мишка глазки приоткрыл,
Словом Мишка не грешил:
- Мыши вроде б не пищат,
Будешь спать, лиса, в услад!
В небесах лиса кружит,
Языком едва шуршит:
- Прогнала мышей я всех,
Им теперь не до потех.
Спи, Мишутка, без тревог,
Для мышей есть в поле стог!
Скоро день явился в дом,
В срок и ночка чередом.
Вновь хвостом лисичка бьёт,
Глаз от Мишки не ведёт.
Мишка гнев не проявлял,
Он лисе вопрос задал:
- Что ты, лисонька, не спишь,
Два часа хвостом стучишь?
Да лисе не тратить слов,
У неё ответ готов:
- Мыши те опять в сенях,
Потеряли, видно, страх!
Всё пищат они, пищат,
Сон мой чуткий теребят!
Отвечает Мишка ей:
- Так гони их из сеней!
И лиса с печурки, прыг,
В сени ходом, напрямик,
Ест она пригоршней мёд,
В бочку с мёдом нос суёт,
Как наелась, вновь на печь,
В мыслях ей теперь не течь.
Мишка чуткость проявил,
Он ей время уделил:
- Мыши вроде б не пищат,
Будешь спать, лиса, в услад!
У лисы один ответ:
- Да, мышей в сенях уж нет!
Спи, Мишутка, без тревог,
Для мышей есть в поле стог!
Месяц вышел за плетень,
В избу входит новый день.
Мишка утром встал с зарёй,
Накрывал он стол с душой,
На столе том самовар,
Пирогов пахучий жар,
А коль мёда есть запас,
К чаю мёд им в самый раз!
В сени Мишка завернул,
Век над бочкой не сомкнул:
- Эко диво, мёд пропал,
У меня он год стоял!
Возвратился Мишка в дом,
А лиса уж за столом!
Почесал он нервно нос,
Учинил лисичке спрос:
- Там, в сенях, стоял медок,
И куда ж он деться мог?!
В удивлении лиса,
Лапой трёт она глаза:
- Это мыши съели мёд,
Знаю их мышиный род!
Мишка в думку ту полез:
- Тут, лисичка, тёмный лес!
Мыши мёду не едят,
Он для них смертельный яд!
Да лисе стыда не знать,
Не судьба ей горевать:
- Нет цены таким словам,
Может, съел медок ты сам?!
Возмутился Мишка, жуть:
- Можешь ты, лиса, куснуть!
А лиса и говорит:
- Ум, твой, Мишенька, чудит!
А медок мы твой найдём,
На полянку, друг, пойдём.
Там, на солнце, полежим,
Наш вопрос и разрешим,
Коль на солнце греть живот,
Вмиг наружу выйдет мёд,
И посмотрим, кто же прав,
Без размолвок и расправ!
Вот прошёл какой-то час,
Не сомкнёт лисичка глаз,
Мишка очень крепко спит,
Сны прекрасные глядит.
Тут лисичка ходом в дом
И назад бежит, с медком,
Наскребла по дну чуток,
Пригодился ей медок.
Мишке мажет им живот,
Вся в той радости цветёт.
Мишка кажет сонный лик,
Вдруг он слышит дикий крик:
- У тебя живот в меду,
Я тебя, мой друг, пойму!
Ведь на то ты и медведь,
Как тут мёду не хотеть?!
А меня винить не смей,
Нет в лесу лисы честней!
Ночью Мишенька не спит,
Он под нос себе бубнит:
- Мыши мёду не едят,
Он для них смертельный яд,
Но и я медок не ел,
Кто ж кадушку мёду съел?!
И опять твердит своё:
- Но не ел я, ё-моё!
Да лисичка крепко спит,
Тем хвостом уж не стучит,
А в сенях мышиный бал,
Спать лисе он не мешал.

Конец

В нежно-тихую рань
Просыпаюсь в лугах,
И куда я ни глянь,
Ночка дремлет в стогах.
Льёт небесная высь
Дивный набожный свет,
Там тебя заждались,
А, быть может, и нет.
Я смеюсь и пою,
Благодать и покой,
Обнимаю зарю
И дышу синевой.

В тумане сонная низина,
Спешит денёк за косогор,
Застыла в неге луговина,
И вышла ночка на простор,
Примчался ветер босоногий,
Застыл у чахлых деревень,
И месяц худенький, убогий,
С трудом взобрался на плетень.

У козы полно забот,
Не один в домишке рот,
У козы детишек пять,
Ей кровати не знавать,
Накормить их нужно всех,
Нет во времени прорех.
Как-то раз, коза в слезах,
Ту уду нашла в кустах,
И на речку, прямиком,
В думах горьких об одном.
Вдруг козе навстречу волк,
В рыбной ловле знал он толк.
Рыбы волк тащил мешок,
Рыбий запах с ним волок.
У козы мелькнула мысль,
Страх козы над ней завис:
«Волк, хотя и сущий бес,
К волку есть мой интерес!
Рыбка будет, волк, моя,
Обману, глупец, тебя!»
Пред козою волк предстал,
Громко он козе сказал:
- Нет уж в речке рыбки той,
Рыбка вся в мешке, со мной!
Да коза пред ним стоит,
В думке вдаль она глядит.
Бросил волк под куст мешок,
Заорал, как только смог:
- Разрази тебя гроза,
Ты глухая что ль, коза,
Иль тебя сейчас умять,
Что без дела мне стоять?!
А коза ему в ответ:
- Погоди смешить ты свет!
У меня в лесу сарай,
Мяса в нём скопилось в край,
Коль испортится, беда,
Сколько вложено труда?!
Удивился сильно волк,
Пред козою он расцвёл:
- Где ж ты мяса набрала,
На охоте, что ль была?!
Да коза не ищет слов,
У неё ответ готов:
- Я охочусь каждый день,
Мне охотиться не лень,
У меня рога, что сталь,
Ими только живность жаль!
Их кузнец мне день ковал,
День на лоб мне надевал,
Потрудился, что сказать,
Мне голодной не бывать!
Первым был убит кабан,
Он скончался, волк, от ран,
А за ним сражён верблюд,
Бой с ним длился пять минут,
А потом притопал слон,
И погиб в минуту он!
Мясо мне уж, поперёк,
Угостить бы рыбкой мог!
Слился волк в единый ком,
Огляделся он с трудом,
Вдруг попятился назад,
На тропе оставил взгляд,
Чрез кусты бегом рванул,
Сто сосёнок обогнул,
Десять ветхих деревень,
Не один сломал плетень,
Правда, слёз он тех не лил,
Видно, волк, про них забыл,
А коза та под кусток,
На плечо взяла мешок,
В смехе шла она домой,
Смех разносит за собой,
Будет рыбки в край запас,
Он порадует, не раз.
Волк, с тех самых страшных дней,
Не встречался больше с ней,
До сих пор в нём страх живёт,
Стороною волк идёт,
Даже спит он, видит сон,
Что козой повержен он.

Конец

В лугах задумчивых с цветами,
Мелькают проблески зари.
Неспешно ночь под небесами,
Сбирает звёздочки в лари,
Скатился месяц на задворки,
Уснул в соломе без забот,
Денёк белёсый на пригорке,
Косички травушке плетёт.
Ой, сторона моя, сторонка,
Моя безмерная печаль,
Вдали часовня-старушонка.
Платочка серая вуаль.

В луга, в луга,
Забыть печали,
Там пахнут свежие стога
И манят дали,
Там росы чистые и свет,
Парит там ангел над цветами,
Там, в травах, скину пару лет,
Там ночь потрогаю руками.
Там я найду себе приют,
Там в стог прилягу у дороги,
Пусть дождь и ветер травы мнут
И совы ухают в тревоге,
А утром ранним, в час хмельной,
Пойду я лугом, напрямую.
Там церковь встала над рекой,
Я помолюсь за Русь святую.

Служба каждого солдата,
На смекалку ту богата.
Как-то летом, в час ночной,
Встал солдатик на постой.
Он и голоден и квёл,
Он с тоской глядит на стол.
Только стол тот чист и пуст,
Над столом тот свет не густ,
А старушка перед ним,
Не парит, как херувим,
Перед ним она, как дуб,
Взгляд её совсем не люб,
Бровки хмурит и сопит,
Жадность в бабушке не спит.
Да солдату дела нет,
До её проблем и бед:
- Я, бабулька, есть хочу,
Хоть ворону проглочу!
Только вижу, хнычь не хнычь,
От тебя не жди кулич!
Врать старушке в самый раз,
Врёт старушка без прикрас:
- Я бедна, солдатик, знай,
Вышел в год неурожай!
Тут, в углах, не пискнет мышь,
В сундуках тех дремлет шиш!
Наш солдат не знал каприз,
Пред старушкой он не кис:
- Вижу сам, что ты бедна,
Бедность тут во всём видна,
Но, коль есть в углу топор,
Ни к чему нам разговор.
Кашу, мать, из топора,
Сварим в часик-полтора!
Удивилась бабка, страсть,
Только бабке кур не красть:
"Вижу, ты солдатик хват,
Но простецкий ты солдат!
Угоститься я не прочь,
Сладкой будет эта ночь"!
Был солдат на дело скор,
В чугунок вложил топор,
Вмиг залил его водой,
И на печь, в огонь живой.
Улыбался он и цвёл,
Сеть солдат старушке плёл:
- Будет кашка славна, мать,
Слов мне в яму не кидать!
Вот прошёл какой-то час,
У солдата вспыхнул глаз.
Взял солдат на пробу вар:
- Ох, какой у нас навар!
Всыпать бы крупы чуток,
Не закрыть бы мне роток.
Ел бы кашу, не бледнел,
На глазах твоих жирел!
Бабка ходом и в сундук,
Не впервой трудить ей рук,
Принесла той гречи в край,
Только делом управляй!
Похвалил её солдат:
- Нам крупы, мать, в аккурат!
Будет, чем заполнить брешь,
Только радуйся и ешь!
Полчаса прошли, что миг,
У солдата время пик:
- Что за прелесть кашка, мать,
Запах кружит, не унять,
А коль вышло каши впрок,
Нам бы маслица шматок
И в ту кашу, в самый жар,
Это будет Божий дар!
Уловила бабка спрос,
Ей решён в момент вопрос.
Чугунок солдат на стол,
Речь он скромную повёл:
- Нам бы ложки, хлеб и соль,
Пальцы тут уж не мусоль,
Открывай пошире рот,
Ложку чёрт не отберёт!
Бабка к полке и назад,
Ложку в руку взял солдат,
Посмотрел на соль и хлеб,
Духом вмиг солдат окреп:
- Вынимать топор не сметь,
Каши вкус уйдёт, заметь,
А топорик чудный, мать,
Грех тебе его терять!
Бабке радость и не скрыть,
Ей придётся с нею жить:
"Чудный, правда, мой топор,
Просто радует он взор!
Стану я его беречь,
От соседей тех стеречь"!
Ложки знали цепкость рук,
Долго шёл по дому звук,
А потом забрёл к ним сон,
Был цветным и крепким он.
Утром ранним встал солдат,
Он старушку видеть рад:
- Врать мне, бабка, не с руки,
Будут дни твои легки!
Есть топор, и есть дрова,
Руки есть и голова,
Есть крупа и масло есть,
Будет, с чем за стол присесть,
А коль в доме хлеб да соль,
Голод в доме ты не холь.
Бабке он поклон отдал,
Путь с улыбкой он верстал,
А старушка вмиг в надзор,
Не дай Бог упрут топор,
Да и думка та при ней,
Не созвать ли в дом гостей?

Конец

Автор: Виктор Шамонин-Версенев

В тумане сонные низины,
У речки травы на покос.
Глядит с небес звезда-лучина,
В зелёный рай родных берез.
По взгорку бродят жеребята,
Теребят сонную траву,
Пеньки обсыпали опята,
Лисички спрятались в листву.
Темнеет лес и косогоры,
Приходит ночь издалека.
Вуаль ложится на просторы,
Луна глядит исподтишка.

Автор: Виктор Шамонин-Версенев

В жёлтой дымке осинка,
По низинам туман.
В небе сером грустинка -
Осенний роман.

У речушки овражек,
В овражке – родник,
Сеть сребристую вяжет,
Паук – баловник.

В сладко-нежной истоме,
Томятся луга,
Ветер носится в дрёме,
Теребит облака.

В медно-песенной дали,
Тишь и покой.
Вечер вышел в печали,
Поперхнулся слезой.

Автор: Виктор Шамонин-Версенев

Бык, шёл лесом, напролом,
Место он искал под дом,
Та зима, не за горой,
Тёплый угол нужен свой.
Вдруг пред ельником густым,
Встал барашек перед ним:
- Ты куда, дружище, прёшь,
Ног совсем не бережёшь?!
Отвечал степенно бык,
Он к вопросам уж привык:
- Скоро, видишь ли, зима,
К нам пожалует сама.
Я хочу построить дом,
Наслаждаться тёплым сном,
Только стройку, чтоб начать,
Нужно место отыскать,
И на нём уж, без зевот,
В месяц дом поставить тот.
У барана интерес,
Он за словом не полез:
- Ты, бычок, меня возьми,
Лягу я в труде костьми,
Сделать многое смогу,
В деле нужном помогу!
Взял барана бык с собой,
Нужен друг ему такой.
Вот вдвоём они идут,
Им свинья навстречу тут.
У свиньи к быку вопрос,
Взгляд свиньи к быку прирос:
- Я осмелюсь вас спросить
И куда ж вам так спешить?
Отвечал степенно бык,
Он к вопросам уж привык:
- Скоро, видишь ли, зима,
К нам пожалует сама.
Я хочу построить дом,
Наслаждаться тёплым сном,
Только стройку, чтоб начать,
Нужно место отыскать,
И на нём уж, без зевот,
В месяц дом поставить тот,
А баран поможет мне,
Он хорош в любом труде.
Говорит быку свинья:
- Помогу тебе и я!
Поработать мне не в срам,
Силу стройке всю отдам!
Бык забрал свинью с собой,
Нужен друг ему такой.
Вот втроём они идут,
Меж собою речь ведут.
Вдруг навстречу им петух,
В нём кипит бойцовский дух:
- И куда все держат путь,
Может, скажет, кто-нибудь?
Отвечал степенно бык,
Он к вопросам уж привык:
- Скоро, видишь ли, зима,
К нам пожалует сама.
Я хочу построить дом,
Наслаждаться тёплым сном,
Только стройку, чтоб начать,
Нужно место отыскать,
И на нём уж, без зевот,
В месяц дом поставить тот!
В помощь мне идут друзья,
И барашек, и свинья.
Мастерством они сильны,
Потому, все там нужны!
Отвечал быку петух:
- У меня на дело нюх!
Мастер я ведь хоть куда,
Не уйдёт из лап вода!
Да и сил не занимать,
Только вам, друзья, решать!
Бык забрал его с собой,
Нужен друг ему такой.
Дружен был их спешный ход,
Вдруг пред ними гусь встаёт.
Он, чуть слышно, говорил,
В страхе гусь друзей корил:
- Я уж думал, мчится бес,
Ох, трещит за вами лес!
Отвечал степенно бык,
Он к вопросам уж привык:
- Скоро, видишь ли, зима,
К нам пожалует сама.
Я хочу построить дом,
Наслаждаться тёплым сном,
Только стройку, чтоб начать,
Нужно место отыскать
И на нём уж, без зевот,
В месяц дом поставить тот,
А баран, свинья, петух,
Там ловить не будут мух,
В помощь мне они идут,
К делу знания несут.
Гусь ответ им скорый дал,
Он ту радость не скрывал:
- Слов мне в деле не толочь,
Я смогу вам всем помочь!
Труд любой мне по плечу,
Я всему вас обучу!
Бык гуся забрал с собой,
Нужен друг ему такой.
Скоро был пред ними бор,
Вдруг глаза бычок протёр,
Место было в самый раз,
Радуй сердце ты и глаз,
И полянка с речкой тут,
Всем за счастье будет труд!
Звери встали все, чуть свет
Был меж ними тот совет,
Как они поставят дом,
Место всем найдётся в нём!
Трудный выпал им денёк,
Потрудились звери впрок.
Вот второй подходит день,
Снизошла на них вдруг лень.
Бык ту лень не обожал,
С детства лень он презирал.
Говорил баран быку,
Возлежал он на боку:
- Буду, знаешь, славно жить
И о доме не тужить!
Шуба, бык, на мне толста,
Что мне эти холода?!
Так что строй ты домик сам,
Время отдыху отдам!
Благородный бык такой:
- Отдыхай, да Бог с тобой!
Рядом с ним легла свинья:
- Отдохну, бычок, и я!
Строить домик не резон,
Мне совсем не нужен он!
Глубже в землю схоронюсь,
От любой беды спасусь,
Не мешай мне отдыхать,
Дай немножко помечтать!
Благородный бык такой:
- Помечтай, да Бог с тобой!
Ковырял в земле петух,
Напрягал он сильно слух,
На минуту клюв поднял
Так петух быку сказал:
- Я к барану, под бочок,
И не страшен холодок,
И метели не страшат,
Набери в друзья ежат!
Я ж червей пойду искать,
Мне их в радость поклевать!
Благородный бык такой:
- Клюй петух, да Бог с тобой!
Рядом гусь листочки ел,
Промолчать и он не смел:
- Я не первый год живу,
Спрячусь в зиму под листву,
Под листвой тепло и сушь,
Для меня морозы - чушь,
А сейчас хочу я есть,
Много пищи всякой здесь!
Благородный бык такой:
- Кушай, гусь, да Бог с тобой!
Бык обиды не держал,
Дом он строить продолжал,
Сам себе был господин,
Строил домик бык один.
Время в той работе шло,
Холодком вдруг понесло,
Погрузился в дрёму лес,
Серой стала ширь небес,
В дом вошёл с улыбкой бык,
Он был счастлив в этот миг!
Тут же выпал первый снег,
Осень бросилась в побег,
И морозец тут как тут,
Он нашёл в лесу приют.
Да бычок теплом согрет,
Льёт печурка яркий свет.
Он сидит уж за столом,
Самоварчик тот при нём,
И баранки горкой здесь,
И варенья банка есть.
Вдруг раздался громкий стук,
Поспешил бычок на звук,
Отворил он двери вмиг,
Поражён был гостем бык.
Кажет лик пред ним баран,
Он стоял, как истукан:
- Ты прости меня, бычок,
Не гони за тот порог,
На дворе зимы разгар,
Сущий там, в лесу, кошмар!
Я прошу лишь об одном,
Ты впусти погреться в дом!
Бык в отказ идти не смел,
Он барана пожалел:
- Это вижу я и сам,
Умереть тебе не дам!
Там, за новеньким столом,
Угощал его чайком,
Разговор за жизнь держал,
Друга бык не обижал.
Вдруг опять раздался стук,
Поспешил бычок на звук,
Дверь он настежь распахнул,
Взгляд его к порогу льнул,
На пороге том свинья,
До бровей белеет вся!
Слёз ей было не сдержать,
Стала вдруг свинья рыдать:
- Ты меня простил бы, бык,
Вновь подвёл меня язык!
Холода заели, страсть,
Насладилась ими всласть,
Дай согреться, не гони,
Сердце доброе яви!
Пожалел свинью бычок,
Отказать он ей не смог:
- Проходи, свинья, не стой,
Хватит всем тепла, с лихвой!
Там, за новеньким столом,
Угощал её чайком,
Разговор за жизнь держал,
Он свинью не обижал.
Вслед за ними в дом петух,
Взор его совсем потух.
Он с порога говорил,
Сам себя петух корил:
- Извини меня, мой друг,
Огради от зимних мук.
Видел я в лесочке смерть,
Мне бычок, прошу, поверь,
И сейчас тебя молю,
Сохрани ты жизнь мою!
Бык ему не отказал,
Петуху он так сказал:
- Проходи, петух, скорей,
Не бросаю я друзей!
Вечерком явился гусь,
Он принёс с собою грусть.
В спешке начал разговор,
Гусь не прятал скорбный взор:
- Ты прости меня, бычок,
Ум мой, видно, недалёк,
На дворе мороз такой,
Околеет там любой!
Дай мне косточки погреть,
Я умнее буду впредь!
Бык в отказ пойти не смел,
Друга он в душе жалел:
- Я обиды не держу,
В дом тебя войти прошу!
Бык друзьям тем, не судья,
За столом сидят друзья,
Чай с вареньем дружно пьют,
В доме свет, тепло, уют.
Только ночь укрыла лес,
Звери слышат жуткий треск!
Задрожал вдруг новый дом,
Стал ходить он ходуном.
Звери к выходу, бежать,
У двери пришлось им встать,
На боку лежит та дверь,
Бродит по полу метель,
На пороге том медведь,
Стал с порога он реветь:
- Убирайтесь все отсюда,
Живы вы ещё, покуда!
Сам я в доме стану жить,
В нём чаёк с вареньем пить!
Встали дружно в круг друзья,
Разбегаться им нельзя.
Был спокоен сильный бык,
Не срывался он на крик:
- Ты давай-ка, не кричи,
В лес ступай ворон учи,
Не уйдёшь сейчас добром,
Будешь битый поделом!
Да медведь словам не внял,
Как скала медведь стоял.
Бык к упрямцу подступил,
Лбом медведя на пол сбил.
Тотчас в бой рванул баран,
Крепок был его таран,
От удара взвыл медведь,
Под собой терял он твердь,
И петух тот не робел,
Гневом праведным вскипел,
Ухватил его за нос,
Мишка болью весь оброс.
Принялся за дело гусь,
Дёргать стал его за ус,
И свинья вступила в бой,
Скоро дал медведь отбой,
Развернулся он и в путь,
Потерял медвежью суть!
А друзья взялись за труд,
Дверь опять нашла приют,
Вновь на месте новый стол,
Стулья встали все на пол,
На столе том - самовар
И чаёк, как Божий дар,
За чайком и разговор,
Мишке все слова в укор!
А когда настал рассвет,
Был их сон теплом согрет,
И скажу я, наперёд,
Радость к ним ещё придёт.
Чудный будет у них сад,
Чуть в сторонке - водопад,
И под окнами - цветы,
Дивной просто красоты,
Но пока силён мороз,
За окном сугробы в рост,
В доме бродит тишина,
Стережёт свой дом она.
Так они и будут жить,
Дружбой свято дорожить.
В доме их открыта дверь
И тебя в нём ждут, поверь.
Путь к ним, знаю, недалёк,
Поезжай ты к ним, дружок.

Конец

В деревенской забвенной глуши,
Я страдать научился и петь,
Думы думать в ночной тиши,
И сбирать жёлтых листьев медь.

Оттого ли сегодня ранью,
Поспешу я на свет голубой,
Чтоб потрогать горячей дланью,
Зорьку-девицу над рекой.

Оттого будет радость немножко,
Оттого закричу на бегу...
Лунный свет прикорнул на дорожке,
Бьёт баклуши луна на стогу.

Берёзки мои, берёзоньки,
Приуныли вы что-то вдруг,
Льёте солёные слёзоньки,
Травы звенят вокруг,
Не плачьте, мои родные,
Сгинет тоска-печаль,
Серёженьки ваши златые,
Наполнят песнями даль.
Утром погожим зорюшка,
Прольёт день серебром.
Вон уже, дальнее полюшко,
Лижет туман языком.

Серый заяц жил и жил,
Болтуном в лесу он слыл.
Как-то заяц брёл в лесу,
Радость нёс денёк ему,
Песни громкие он пел,
Вдруг зайчонок онемел,
На тропинке лось лежит,
Лось и ног не шевелит.
Заяц дело в лапы взял,
Заяц громко закричал:
- Потрудился я, слов нет,
Будет славным мой обед!
Съем лося в один присест,
Мне не лить пустых словес!
К зайцу тут сорока, прыг,
Клюв она раскрыла вмиг:
- Вижу, заяц, ты храбрец,
Всем бойцам в лесу боец,
Вот лося, смотрю, добыл,
Как тебе хватило сил?!
Слов зайчонок не берёг,
Он болтать часами мог:
- Я охотник ещё тот,
Всех судьба такая ждёт,
И зверей, и тех же птиц,
И лягушек, и мокриц!
Нос любому я утру,
В порошок слона сотру!
Та сорока не молчит,
На весь лес она трещит:
- Дичи здесь полно вокруг,
Научи охоте, друг!
Заяц думать не умел,
Заяц в речи не робел:
- Научить тебя пустяк,
Делай ты, сорока, так,
Коль увидишь свой кусок,
Ты не прячь слова в песок,
Криком полни ширь небес,
В страхе пусть застынет лес,
В страхе том умрёт любой,
Сытой будешь день-деньской!
И сорока вмиг за ум:
« Не свихнуться мне от дум!
Крикну тут же я, дружок,
И тобой наемся впрок!»
Крик сорочий лес покрыл,
Заяц шустро вдаль убыл.
Зайцу вслед она глядит,
Взгляд её огнём горит:
- Он, однако, не упал,
Видно, голос мой дрожал!
Нервы мне бы поберечь,
Криком нужно воздух сечь!
Тут как тут пред нею волк,
Речь он грозную завёл:
- Что ты горло своё рвёшь,
Так до ста не доживёшь?!
У сороки хитрый взгляд,
На уме её расклад:
«Толк с тебя мне выйдет, друг,
Коль ты так уж близорук»!
И сорока снова в крик,
У сороки страшный лик,
Криком гнёт сорока куст,
Ей не жалко птичьих уст.
Вдруг сорочий голос смолк,
Не возьмёт сорока в толк:
- Что ж не падаешь ты, друг,
Не берёт тебя испуг?!
Как скала стоишь пред мной,
Ты, видать, хитрец большой!
Волк не в меру удивлён,
Рассмеялся громко он:
- Почему я должен пасть,
Пред тобой поклоны класть?!
С головой твоей беда,
В голове твоей вода!
Развернулся волк и в путь,
Стал он ход в деревню гнуть,
А сорока волку вслед:
- Сам несёшь ты дикий бред!
Сам не дружишь с головой,
Потому такой худой!
Ёжик вдруг предстал пред ней:
- Голос свой ты пожалей!
Сколько можно так кричать,
Ты мешаешь детям спать!
Да сороке в радость ёж:
«До чего ты, друг, хорош!
Точно знаешь в пище толк,
Все сусеки, видно, смёл»!
Вновь раздался дикий крик,
Ёж сердитый сделал лик.
Вдруг сорочий ор утих,
Ей не прятать слов чудных:
- Что ж не падаешь ты, друг,
Не берёт тебя испуг?!
Ёж ответ сороке дал,
Гнева ёжик не скрывал:
- Больно ты на крик щедра,
Горло, слышу, рвёшь с утра!
Ты больна, видать, как пить,
Языка мне не носить!
Ёжик с тропочки свернул,
Путь он к дому повернул.
Подняла сорока крик,
Ей не спрятать хмурый лик:
- Без советов обойдусь,
А кричать я научусь,
И тогда поберегись,
По кустам все хоронись!
Только с этих самых пор,
Не унять ей глупый ор,
Всё кричит она, кричит,
Всех зверей в лесу смешит,
И букашек, и жучков,
Мошек всех и паучков!
Есть ещё один секрет,
Пусть его узнает свет,
Где сорочий слышен крик,
Те охотники там вмиг,
Это им счастливый знак,
Не попасть им уж впросак,
Есть в том месте точно дичь,
В беге лишь ты не граничь,
Не считай в лесу пеньков,
С мясом будешь и здоров.

Конец

Бродят кони расписные,
Ночь качает берега,
Травы жёлто-золотые,
Слёзно застили луга.
Зорька вышла спозаранку,
Расцветила ширь и даль.
Ветер душу наизнанку,
Разбросал вокруг печаль,
Нежит стройные берёзки,
Нежит с грустью и любя,
И качаются серёжки,
В жёлтой люльке сентября.

Бродят кони расписные,
Ночь качает берега,
Травы жёлто-золотые,
Слёзно застили луга.
Зорька вышла спозаранку,
Расцветила ширь и даль.
Ветер душу наизнанку,
Разбросал вокруг печаль,
Нежит стройные берёзки,
Нежит с грустью и любя,
И качаются серёжки,
В жёлтой люльке сентября.

Был у зайца дом большой,
Крепкий, светлый, лубяной.
У лисы был домик тоже,
Он лисой из снега сложен,
В снежном домике - нора,
Спит лиса в норе с утра,
Ночью сыпет дикий смех,
И ругает громко всех,
У кого есть уголок,
Где уют, тепло, пирог.
Тут весна примчалась в лес,
Солнце глянуло с небес,
Лес наполнился теплом,
Снег растаял быстро в нём.
Зацвели цветы в лугах,
Всюду слышен гомон птах,
Всем живётся веселей,
От букашек, до зверей!
Да лисе не радость день,
Ходит лисонька, как тень.
Дом её растаял весь,
Не до радости ей здесь,
А у зайца дом стоит,
В нём зайчонок крепко спит!
И лиса взялась за ум:
- Не свихнуться мне от дум!
Нужно время не терять,
Дом у зайца отобрать!
Пусть он спит в траве густой,
Есть в лесу закон такой,
Кто сильнее, тот и прав,
Соблюдает пусть устав!
Очень рано, поутру,
Зайца встретил пёс в бору:
- Что ты, заяц, так ревёшь,
Слёз совсем не бережёшь?
Я готов тебе помочь,
Что стоять слова толочь!
Заяц душу псу раскрыл,
Дать ему ответ спешил:
- От обиды плачу, пёс,
Да видать, не хватит слёз!
У меня была изба,
А теперь я - голытьба!
Ворвалась лиса в мой дом,
Я из дома - кувырком!
В нём теперь она живёт,
Сны смотреть не устаёт.
Был спокоен рыжий пёс:
- Учиню лисе я спрос!
Ты заканчивай реветь,
Скоро будешь песни петь!
Дело, заяц, по плечу,
Как залаю, зарычу!
Убежит она, поверь,
Я страшней лисицы зверь!
Так давай же, поспешим,
Домик твой освободим!
Шли лесочком заяц с псом,
Пёс увидел скоро дом.
У окна лиса сидит,
Из окна на лес глядит,
Чай с вареньем пьёт лиса,
У лисы искрят глаза!
Пёс от ярости вскипел,
Он собою не владел:
- Эй, плутовка, дом оставь,
От хлопот меня избавь,
Не оставишь подобру,
В порошок тебя сотру!
Да лисе, что муха, пёс,
Речь её из тех угроз:
- Ах ты, рыженький храбрец,
Твой умишко - холодец!
Вот достану пистолет,
Вмиг отправлю на тот свет!
Пёс мгновенно духом сник,
Потерял он бодрый лик,
Вдруг пустился наутёк,
В неизвестность перетёк.
Заяц по лесу идёт,
Заяц снова слёзы льёт.
Мишка к зайцу поспешил,
Он бедою зайца жил:
- Что ты, заяц, так ревёшь,
Слёз своих не бережёшь?
Я готов тебе помочь,
Что стоять слова толочь!
Заяц ведал Мишке сказ,
Говорил он, без прикрас,
И про пса ему сказал,
Как с позором тот сбежал.
Мишка очень стал сердит,
Лапой он лисе грозит:
- Это знаешь, стыд и срам,
Я урок ей преподам,
Во мне силушки, не счесть,
В драку лисоньке не лезть,
Коль на ней оставлю взгляд,
Ей из дома нет преград!
Заяц Мишку вёл тропой,
Он к лисе явился злой.
У окна лиса сидит,
Из окна на лес глядит,
Чай с вареньем пьёт лиса,
У лисы искрят глаза!
Мишка в гневе стал хмелеть,
Голос он не стал жалеть:
- Эй, лиса, из дома прочь,
Может быть, тебе помочь?!
В дом, плутовка, я ворвусь,
Вмиг тебя охватит грусть!
Да в лисичке страх уснул,
В Мишке взгляд её тонул:
- Ах ты, серенькое чудо,
Поспеши сбежать отсюда!
Вот достану пистолет,
Вмиг отправлю на тот свет!
Мишка странно закряхтел,
Мишка тут же пропотел,
Вдруг пустился наутёк,
В неизвестность перетёк.
Заяц по лесу идёт,
Он без устали ревёт.
Бык к зайчонку поспешил,
С зайцем он заговорил:
- Что ты, заяц, так ревёшь,
Слёз своих не бережёшь?
Я готов тебе помочь,
Что стоять слова толочь!
Заяц вёл быку рассказ,
Не сдержал он слёз ни раз,
Рассказал ему про пса,
Да про Мишку - чудака.
Возмутился хмурый бык,
Перешёл он вдруг на крик:
- Наглецов я не люблю,
Дел таких не потерплю!
У меня рога, что сталь,
Мне лису совсем не жаль!
Поспешил бычок на суд,
Слов принёс он к дому пуд.
У окна лиса сидит,
Из окна на лес глядит,
Чай с вареньем пьёт лиса,
У лисы искрят глаза!
Бык задрал до неба нос,
Ей огонь в словах понёс:
- Дом, лиса, освободи,
Во мне зверя не буди!
Если я вдруг разойдусь,
То, поверь мне, не уймусь!
А лиса не дует в ус,
У неё козырный туз:
- Убирайся, хилый бык,
Иль ты битым быть отвык?!
Вот достану пистолет,
Вмиг отправлю на тот свет!
Обуял быка тут страх,
Бык растаял на глазах,
Вдруг пустился наутёк,
В неизвестность перетёк.
Заяц по лесу идёт,
Заяц горьких слёз не льёт.
Он лису за грех простил
И задумкой новой жил,
Не жалеть о доме том
И построить новый дом!
Тут к нему шагнул петух,
За версту в нём крепкий дух,
На крыле его - сума,
В край затёртая она.
Заяц взор не спрятал свой:
«Вот ещё один герой!
Им бы в доме моль пугать,
Дальше нужно мне шагать»!
Проявил петух напор,
В разговоре был он скор:
- Мне тебя, зайчонок, жаль,
Гнёт тебя к земле печаль!
Я готов тебе помочь,
В порошок её столочь!
Заяц всё ж поведал сказ,
Удивлён петух не раз.
Зайцу он уйти не дал,
Зайцу так петух сказал:
- Наконец, мне выпал срок,
Погонять лису разок!
Ну, а выйдет по уму,
Дом тебе я, друг, верну,
А теперь давай-ка в путь,
Изложу у дома суть!
Им хватило пять минут,
Ими найден вмиг приют.
У кустов они сидят,
На лисичку ту глядят.
Чай с вареньем пьёт лиса,
У лисы искрят глаза.
Клюв петух не закрывал,
Он зайчонка наставлял:
- Тут, в суме, хлопушек - тьма,
Будет рыжей не до сна!
Только я пойду в разбег,
Не смыкай, зайчонок, век,
Хлопай ими, не робей,
Их для дела не жалей!
Понял зайчик свой урок,
Резво в кустики залёг,
Разложил хлопушки в ряд,
Насолить лисе был рад.
Тут петух рванул вперёд,
На весь лес петух орёт:
- Ой, беда в лесу, беда,
Убегайте, кто куда!
Заяц в деле не робел,
Дело делать он умел,
Выстрел шлёт уже второй,
Полнит эхом лес густой.
Та лисичка нос в окно,
Страхом сердце ей свело:
- Что за выстрелы, петух,
Вижу, твой повержен дух?!
Встал петух пред ней столбом,
Пот бежит с него ручьём:
- Это, лисонька, всё так,
По пятам шагает враг!
Их, охотников, не счесть,
Бить зверей им всем за честь,
И тебя, лиса, убьют,
Шкуру снимут, не моргнут.
А теперь, лиса, прощай,
Злом меня не поминай,
Не хочу я к ним попасть,
Мясом тем в котёл упасть,
Из меня уж щи так щи,
А потом ищи-свищи!
У лисы сердечко, тук,
Мысль её пошла на круг:
«Прав, однако, петушок,
Смерти чую запашок!
Пропадай же этот дом,
Коль я мёртвой буду в нём»!
Страх такой же сильный зверь,
Прямиком лисичка в дверь!
Заяц скоро счастлив был,
Заяц в домик свой входил,
В домик с ним вошёл петух,
Он от важности не пух,
Стали жить они вдвоём,
Гости часто за столом,
Чай с вареньем дружно пьют,
В доме радость и уют,
Но не ведает народ,
Где ж лисичка та живёт.
Посему, закрой ты дверь,
И словцу лисы, не верь!

Конец

Бредёт овражком день,
Укрыла ночь низину.
У чахлых деревень,
Луна зажгла лучину.
Вздремнул зелёный лог,
Звезда упала в речку.
Гуляет лугом ветерок,
Про сон забыл навечно.
Умолкли в роще косачи,
Устали в ивах пташки.
Уснула зорюшка в ночи,
В цветном букете кашки.

Бреду забытою тропою,
В тумане бледно-голубом,
Качаю темень головою,
Звенит роса под сапогом.
Шумит вода у переправы,
Свисают звёздочки с небес,
Промчался дождичек слащавый,
Слезами залил тощий лес.
Сереет ночь на переходе,
Нисходит в призрачном дыму.
Заря блистает в небосводе,
Плетёт цветастую кайму.

ПАМЯТИ МОЕЙ ДОЧЕРИ, ШАМОНИНОЙ ВИКТОРИИ ВИКТОРОВНЕ, ПОСВЯЩАЮ ЭТУ СКАЗКУ

Дед поехал на базар,
Кой-какой купил товар,
Рыбки свеженькой припас,
В сани он сложил запас
И, довольный сам собой,
Вновь отправился домой.
Через лес он держит путь,
Не спешит домой ничуть,
Небо, знай себе, коптит,
Самокруткой дед дымит,
И лошадке нет забот,
Сани лошадь еле прёт.
Тут, откуда не возьмись,
Из кустов лиса явись,
Носом чутко повела,
На дорогу прилегла,
Очи ясные прикрыла,
Про дыханье позабыла.
Дед увидел в тот же миг
Рыжей шубки яркий блик.
Он лошадку придержал,
До лисы в огляд бежал,
Тронул лисоньку ногой,
Повернул на бок другой.
Да лиса не кажет хворь,
Терпеливо сносит боль.
Дед прошамкал: - Ну, дела,
Богу душу отдала,
Дармовой нашёл ломоть,
Повезло под старость хоть.
Славны выйдут рукавицы
С этой рыжей-то лисицы,
Но, коль выйдет воротник,
Прячь, старуха, в ларь язык!
Укрощай свой буйный нрав,
Ни к чему мне твой устав,
Ведь такой подарок клад,
В дом войдут покой и лад!
Весь в работе на износ,
До саней лису он нёс,
Рядом с рыбой положил,
Мешковиной дар прикрыл.
В темноте лежит лиса,
Щурит хитрые глаза.
Дед спешит уже домой,
Лошадь гонит пред собой.
Ей, конечно, невдомёк,
Почему спешит дедок,
А лисичка, знай, лежит,
На рыбёшку ту глядит,
Нос её истомой взят,
Глазки лисоньки горят,
Подхватилась, правда, тут,
Довершить позорный труд,
Побросала рыбку в снег,
Из саней пошла в побег,
Собрала её без бед,
Здесь и время на обед.
Вмиг насытилась лиса
В чуткий сон ушла она,
И пока лисичка спит,
Пулей дед домой летит,
Заезжает он на двор
И кричит на весь простор:
- Эй, жена, выходь к саням,
Радуй глаз подарком там
И прошу, пошевелись,
За дверьми не хоронись!
Бабка двери на распах,
На него кричит в сердцах:
- Языком молоть постой,
Всё-то ходишь по кривой!
У тебя он стоит грош,
Так и треплешь им, что хошь!
Улыбнулся хитро дед:
- Не в цене такой ответ!
Вон, поди, к саням давай,
С них накидку скидавай,
Там умишком и раскинь,
Что к чему сама прикинь!
Спину я не зря сгибал,
Весь от боли изнывал!
Веры нет его словам,
Бабка двинулась к саням,
Мешковину ту с саней,
Вмиг припомнила чертей,
Кулаком ему грозит,
Дед в смущении стоит,
На санях тех рыбий хвост,
Худоба рыбёшки в рост!
Бабка гневом налилась,
Деда хаять принялась:
- Ты, я вижу, дед, шутник,
Оторвать тебе язык!
Уж в бутылке с утреца,
Нет преграды для словца,
Потому-то так звонишь,
Шутки глупые творишь,
И тобою знамый стыд,
Уж давным-давно забыт?!
Дед на бабку не смотрел,
Он огнём до пят горел:
«Накатила же напасть,
Перед жёнкой так упасть!
Впрямь, наверно, я дурак,
Как пацан попал впросак»!
Дед поведал бабке сказ
Он покаялся, не раз!
Бабка гнев погнала прочь:
- Что теперь слова толочь?!
Ты давай-ка, дед, уймись,
За добром тем не тянись,
Нам терять уж не впервой,
Бог с ней, рыбой и лисой,
И воспрянул духом дед,
Он готов обнять весь свет,
Начал лошадь распрягать,
Смехом дворик оглашать.
А тем временем лиса,
Приоткрыла уж глаза,
Рыбку снова стала есть,
Полнить хрустом спящий лес.
Тут же волк к ней подкатил,
Глазки скромно опустил,
Попрошайничать он смел,
Действом сим, не тяготел:
- Ты бы кумушка-сестричка,
Доброта сама лисичка,
Угостила б меня рыбкой,
Ох, и голоден я шибко!
Пред лисою волк стоял,
Взгляд его лису ласкал.
А лиса ему в ответ:
- Для тебя, волк, рыбки нет!
Ты меня хоть захвали,
Будешь плавать на мели,
Лучше сделай резво крюк
И свали отсель, мой друг!
Волк головушкой качнул,
Песню волчью затянул.
Повела лисичка взгляд,
У лисы такой расклад:
«Вот избавлюсь от тебя,
Перепрячу рыбку я»!
Лик лисичка кажет свой,
Говорит она с ленцой:
- Ладно, волк, чего уж там,
Свой секрет тебе отдам!
Рыбку сможешь сам ловить,
Станешь скоро сытно жить! -
Волк тут уши навострил,
Глазки дико округлил,
А лиса себе, знай, врёт,
Даже глазом не моргнёт. -
У деревни речка есть,
Рыбы в ней уже не счесть!
Прорубь в речке с колесо,
Сделай дело, волк, одно,
Опусти в ту прорубь хвост
И улов твой, не вопрос,
Но до зорьки не вставай,
Больше рыбки запасай,
И живи, не знай забот,
Наедай себе живот!
Волк от радости вскочил,
Когти в наледь запустил:
- Ой, спасибочки, кума,
Голод свёл меня с ума!
Ночки пусть я не посплю,
Много рыбки наловлю!
Побегу, лиса, скорей,
Я до проруби своей!
Он глазёнками сверкнул,
Рысью к реченьке рванул.
А лисе не в тягость бред,
Говорит ему во след:
- До чего же глупый волк,
В голове его рассол!
Только волку мыслить грех,
Он настроен на успех,
Тот секрет теперь раскрыть,
С сытым брюхом зиму жить.
Скоро волк на речке был,
Хвост он в прорубь опустил,
Пред собою стал глядеть,
Дробно зубками греметь,
А морозец тот крепчал,
К ночи прорубь льдом сковал.
Волк решился было встать,
Да не может зад поднять,
Держит хвост надёжно лёд,
Встать он волку не даёт.
Волк от радости сомлел,
Думкой спешной богател:
«Видно, рыбы там нарост,
От него тяжёл мой хвост!
Только я уж досижу,
Больше рыбки наужу»!
Тут и ночке вышел срок,
Зорька встала на снежок.
Волк настойчиво сидит,
Взглядом огненным искрит,
Да надежды видит след;
С рыбкой будет он в обед
И сожрёт её, в присест,
Вновь придёт на свой насест!
Вдруг в тиши раздался смех,
Волк настроил морду вверх,
На деревню бросил взгляд,
Стал он жизни той не рад.
Бабы к проруби идут,
Языки беседой трут,
Вёдра в рученьках с бельём,
Кое-кто из них с кайлом!
Ощутил он дикий страх,
Горечь слов понёс в размах:
- Нужно лапы поднимать
И отсель, как конь, бежать!
В драку глупо просто лезть,
Нечем рыбку будет есть!
Изогнулся волк дугой,
Хвост рванул разок, другой,
Не поднять ему тот хвост,
Волк умишком в прорубь врос,
Понимал, что дело дрянь,
Разносил тихонько брань.
Бабы начали кричать,
Гром и молнии метать,
Всеми вёдрами греметь,
На глазах его звереть.
Тут как тут уж мужики,
Били волка, чем могли!
Он от боли занемог,
Силы все собрал в клубок,
Взор на прорубь обернул,
Без хвоста в лесок рванул,
И пока от них бежал,
Языком народ чесал,
И лису словечком грел,
Слов отборных не жалел!
До сих пор не понял волк,
Был ли в той рыбалке толк?
И теперь пред ним вопрос,
Где ж ему искать свой хвост?
Может так случится, вдруг,
Ты тот хвост отыщешь, друг?
Волк безмерно будет рад,
Волчья жизнь пойдёт на лад,
Ведь смеются неспроста,
Волку стыдно без хвоста!

Конец

Бор уснул у тихой речки,
Вышла полная луна,
Засияли звёзды-свечки,
У небесного окна.
Смотрит в речку дева-ива,
Взгляд не сводит от кудрей,
Ох, как ивушка красива,
Не свести с себя очей!
Загляделся в речку месяц,
Шёпот тихий на устах,
Взгляд на ивушке повесил,
Тает месяц на глазах.

Берёзовый рай на опушке,
Лугом - ромашковый рай.
Зорька висит над речушкой,
Слушает птичий грай,
Струит кудельки золотые,
Глядится в речную гладь.
Тучки застыли младые,
Зорюшки зрят благодать.
Ветер затих на пригорке,
Млеет в тисках духоты.
День подоспел на задворки,
Взгляд не ведёт с лепоты.
Зорька вздохнула счастливо,
Спряталась в лоно берёз.
День зарыдал торопливо,
Ветер не прятал слёз.

Мужичок с зарёй не спал,
Поле он под рожь пахал,
Тут и время на обед,
Мужичок не знал сует.
Он тряпицу расстелил,
На неё еду сложил,
Рядом с нею молча сел,
Пред едой не столбенел,
Дремоту мужик стряхнул,
Руку к хлебу протянул,
Волк пред ним уж тут как тут,
Волк в дугу пред ним согнут:
- Любопытством я проник,
Что ты кушаешь, мужик?!
Мужичку неведом страх,
Он с хитринкою в глазах:
- Ем, волчок, я хлеб ржаной,
Испечён он лично мной!
Рядом с ним волчок присел,
В любопытстве он горел:
- Вкусный, видно, этот хлеб,
Угости, не будь свиреп!
Угостился волк, сидит,
Мужичку он говорит:
- Да, вкусняшка, не забыть,
Как мне хлеб такой добыть?!
Ел его я б каждый день,
Не ходил бы за плетень!
Отвечал ему мужик,
Он не прячет светлый лик:
- Коль проявлен интерес,
Будет, волк, тебе ликбез.
Землю наперво вспаши,
В этом деле не греши.
Взборони её потом,
Удобри в любви зерном.
Перебил его вдруг волк,
Он слова к вопросу свёл:
- И тогда не знать мне бед,
Кушать хлеб всегда в обед?!
Улыбнулся мужичок:
- Слово бить, погодь, волчок!
Той земле идти на круг,
Зимовать ещё ей, друг,
Только позднею весной,
Рожь взойдёт сама собой,
Зацветёт и колос даст,
Колос крепкий, напоказ!
Волк опять не утерпел,
Он собою не владел:
- И тогда не знать мне бед,
Кушать хлеб всегда в обед?!
Мужичок в ту злость не впал,
Он с улыбкой продолжал:
- Хлеб ещё, друг, не едать,
Рожь нам надобно убрать,
Снопы в поле разложить,
Обогреть их, обсушить,
И на мельню, в добрый путь,
Обмолоть их и обдуть.
Волк на месте подскочил,
Он в томлении спросил:
- И тогда не знать мне бед,
Кушать хлеб всегда в обед?!
Мужичок был без каприз,
В речи он своей не вис:
- Ты, волчок, ещё погодь,
Словом ты, дружок, не шкодь!
Дальше снова ждёт нас труд,
Нас мешки с тобою ждут.
В них муку мы уместим,
И до дому поспешим,
Из муки опять же прок,
Тесто мы замесим в срок,
Отстоит оно и печь,
Тут, волчок, дела все с плеч,
Ешь ты хлеб и не горюй,
В ус себе совсем не дуй!
Волк в загривке почесал,
Мужику он так сказал:
- Я труду, мужик, не рад,
Не пойдёт такой расклад,
Долгий к хлебушку тот путь,
Лапы можно протянуть!
Мужичок ответил вмиг,
Головою он не ник:
- Коль путь к хлебушку не мил,
Что ты тут, пред мной, застыл?!
На полянке конь стоит,
У коня отменный вид.
Близок путь к еде, волчок,
Не считать тебе дорог!
Волк бегом на луг рванул,
Пред конём спины не гнул:
- Съем тебя сейчас я, конь,
Я в делах таких огонь!
В жизни конь был дик и смел,
Конь пред волком не робел:
- Окажи ты, волк, мне честь,
На копыте надпись есть.
Как зовут меня, узнай,
После смерти вспоминай!
Волк в отказ идти не стал,
Пред хвостом коня он встал.
Дело сделал конь без слов,
Не жалел своих подков,
С лёту принял волк удар,
Потерял он речи дар,
В лес рванул бегом волчок,
Взглядом волк травинки жёг.
Вслед ему мужик глядел,
Слов простых он не жалел:
- Коль желанья нет на труд,
Рано - поздно, волк, побьют!
Ну, а мне баклуш не бить,
В том труде мне дальше жить.

Конец

Автор: Виктор Шамонин-Версенев

Белый день присел у речки,
В травы бросил поясок,
Рядом с ним берёзки-свечки,
Неземной поёт рожок,
Виснет радуга цветная,
В нитях солнца первоцвет,
Вьётся бабочка златая,
Рассыпает чудный свет,
Льют с небес потоки света,
Наполняют даль и ширь,
В нежном запахе букета,
Дремлет старый монастырь.

Автор: Виктор Шамонин-Версенев

Без названия речка,
И не речка - ручей,
И берёзонька-свечка,
Рядышком с ней.

Два сердечка счастливых,
Вкруг цветочная даль,
Синь небес молчаливых,
Белой дымки вуаль.

Куполочек церквушки
И шалун-ветерок.
Солнце сушит веснушки,
У забытых дорог.

Автор: Виктор Шамонин-Версенев

Жил на свете умный пёс,
День и ночь он службу нёс,
Охранял хозяйский дом,
Скотный двор при доме том,
И вселял в воришек страх,
Дрался с ними в пух и прах,
Их нисколько не жалел,
Только вдруг он... заболел.
Стал хозяин очень зол,
Пса он руганью извёл:
- Это вовсе не пустяк,
На хозяйстве пёс - дохляк,
Можно живность потерять,
Не резон тебя держать!
Скоро он решил вопрос,
В чащу леса пса отвёз,
Напоследок больно пнул,
Путь он к дому повернул.
Только пёс не знал каприз,
В боли пёс совсем завис,
Никаких не ждал чудес,
Окроплял слезой он лес.
Серый волк уж тут как тут,
Прибыл он на самосуд:
- Ты не ждал такого дня,
Помнишь, как гонял меня?!
Сам попался, наконец,
Чёрных душ лихой ловец.
Видно, в службе был ты плох,
На себе ловил лишь блох!
За тобою, пёс, должок,
Съем тебя сейчас, дружок!
Отвечал спокойно пёс:
- Говоришь ты, волк, всерьёз,
Это вовсе не секрет,
Съешь меня ты, мясоед!
Только знаешь, не спеши,
Словом лишним не греши,
Худобу такую съесть,
Мне окажешь только честь!
Откорми меня чуток,
Чтоб я лапы хоть волок,
А потом на радость ешь,
Свой желудок мною тешь!
Волк задумчиво присел,
Скоро мыслью волк владел,
Стал он вдруг безмерно рад,
Псу творил такой расклад:
- Ладно, пёс, тому и быть,
Отложу я суд вершить!
Ты уж, правда, больно худ,
Околеешь, от сих блюд,
Самому себе помочь,
Тут слова мне не толочь!
Я к хозяину во двор,
На дворе том блюд - набор!
Волк не сдерживал уж бег,
Волк на двор свершил набег,
Псу гуся он притащил,
Не потратил волк и сил.
Приступил к обедне пёс,
Хруст костей в лесу понёс.
Волк с тоской на пса смотрел,
Он гуся глазами ел.
Поздно ночью волк уснул,
Утром волк на пса взглянул:
- Вижу, ожил ты чуток,
Приподнять вон морду смог.
Видно, пробил часик твой,
Рассчитаюсь я с тобой!
Пёс не прятал светлых глаз,
Пёс в словечках не увяз:
- Что ты, волк, совсем ослеп,
Я в разок всего окреп?!
Ты, смотрю, напрягся весь,
Принеси ещё поесть!
Призадумался тут волк,
Уловил он в просьбе толк:
- Самому себе помочь,
Мне словечек не толочь!
Я к хозяину, во двор,
На дворе том блюд - набор!
Возвратился волк без сил,
Псу под нос свинью сгрузил,
Не сомкнул он пенных уст,
Волк бубнил себе под ус:
- Вот, принёс тебе кусок,
Запасай скорей жирок!
Он мне будет в самый раз,
Сил моих иссяк запас!
Я уж тоже есть хочу,
Еле лапы волочу!
Пёс к обедне приступил,
Вдруг он силу ощутил,
От болезни нет следа,
Воля вновь его тверда.
Волк слюну глотал опять,
Волк ту дрожь не мог унять:
«Лишь бы пёс жирком оброс,
В табаке мой будет нос,
А пока пойду в лесок,
Подремлю я там часок»!
Волк направил лапы в лес,
Чрез минуту в нём исчез.
Думку пёс свою носил:
«Я бы так ещё пожил!
Посему, ещё болеть,
Головы поднять, не сметь»!
Пёс не стал минуты ждать
Громко начал он стонать.
Волк на стон явился вмиг,
Потерял он волчий лик:
- Вижу, дело-то, пошло,
Вон тебя, как разнесло,
Если я ошибся, пёс,
Извиниться, не вопрос!
Голод, пёс, меня достал,
Я уж видеть плохо стал!
Пёс и стонет, и кряхтит,
Он чуть слышно говорит:
- Ты, наверно, впрямь ослеп,
Я ещё, волк, не окреп,
И кусок мясца бы съел,
И тебя бы не объел,
Отправляйся лучше в путь,
Принеси чего-нибудь!
Волк мыслишек не таил,
Тут же он сообразил:
- Самому себе помочь,
Мне слова, пёс, не толочь!
Я к хозяину во двор,
На дворе том блюд - набор!
Притащился волк назад,
Пёс барашку тоже рад!
Жалкий волк стоял пред псом,
В землю он опёрся лбом:
- Поправляйся, пёс, скорей,
Стал мешком я из костей,
Это выше моих сил,
Чтоб голодным я ходил!
Под сосну он быстро лёг,
Сон про уток видеть смог,
В спешке ел он уток тех,
Истеричный сыпал смех.
Волк проснулся мокрый весь,
Он решил свершить ту месть:
«Ох, насытюсь я тобой,
Ублажу желудок свой!
Ты на вид совсем не плох
И стоишь, на четырёх,
Нужно будет попотеть,
Съесть тебя за раз суметь»!
Волк головушкой качнул,
Лапы вдруг он подогнул,
Щёлкнул челюстью разок,
Тут же волк на землю лёг.
Пёс горой над ним завис,
Голос пса струился вниз:
- Дурень ты по-праву, волк,
Силу всю свою извёл!
Сохнешь, братец, на глазах,
Всей задумке твоей крах!
Ел бы сам, что мне носил,
Пёс худой дороже был?!
Вот теперь ботвой лежи,
По траве хвостом шурши,
И меня винить не смей,
Сам себя теперь жалей!
Волк на пса с тоской взглянул,
В мыслях волк своих тонул:
"Прав, однако, этот пёс,
Он утёр мне лихо нос,
Нужно должное отдать,
Псу ума не занимать!
Ну, а я и впрямь, глупец,
Мыслей глупых тех творец"!
Пёс продолжил говорить,
Волка он не стал винить:
- Ты давай, волк, не зевай,
Вон, барашка доедай!
Для меня, волк, не секрет,
Сил в тебе уж вовсе нет!
Ну, а мне пора идти,
Нам с тобой не по пути!
Тропкой шёл с улыбкой пёс,
Думку он про волка нёс:
«Ох, какой же глупый волк,
В голове его рассол!
Как ни глянь со всех сторон,
Поумнеет вряд ли он»!

Конец

Автор: Виктор Шамонин-Версенев

Бежит тропиночка лесная,
Под синь сияющих небес,
Рукой подать до кромки рая,
Зацеловать луга и лес.
Струятся запахи простора,
Златые кудри по траве.
Плетёт узор денёк-притвора,
Забылся в мудром баловстве,
Стоит сиреневая тишь,
Струится песнь издалека.
Ты не идёшь уже, летишь,
Крылом цепляешь облака.

Автор: Виктор Шамонин-Версенев

Бежит до речушки девчонка,
Мелькают вдоль тропки цветы.
Месяц глядит ей вдогонку,
Взор не ведёт с наготы.

Ветер целует ей плечи,
Волос ласкает златой.
Нежный задумчивый вечер,
Молча висит над рекой.

Ой, же ты, речка-речушка,
Свет от воды серебром,
В роще тоскует кукушка,
Помнит о детстве своём.

Автор: Виктор Шамонин-Версенев

Колокольный звон,
Белый снег кружит,
Ветра трубный стон,
Ворон зло кричит.

Ночь по-воровски,
Забрела на двор;
Не видать ни зги,
Скрип да скрип забор.

Во домишке - тьма,
Бабка со свечой.
Котик закрома
Теребит впервой.

Спит на печке дед,
Никаких забот,
Тускло-бледный свет,
От свечи идёт.

Та молитва в срок,
Бабкин шёпот густ;
Взор на образок,
Не смыкает уст.

Автор: Виктор Шамонин-Версенев

Медвежонок крепко спит,
Зайчик солнечный сидит,
Рядом с ним на стенке той,
Весь он светится душой!
Мишка вдруг глаза открыл,
Радость он свою не скрыл:
- Здравствуй, зайчик - озорник,
Я твой друг и ученик!
Слушать я тебя готов,
Нам не нужно лишних слов!
Зайчик солнечный расцвёл,
Прыгнул тут же он на стол:
- Ты, дружок, скорей вставай,
Вмиг кроватку застилай!
Медвежонок на пол слез,
С головой в работу влез,
Застелил без слов кровать,
Взбил подушки, положил,
Труд зайчонок оценил:
- Ты, Мишутка, молодец,
В той работе не птенец,
А сейчас умыться, друг,
Тоже здесь не нужно слуг!
Сам себе ты господин,
С делом справишься один!
К рукомойнику медведь,
Стал натружено сопеть,
Лапы мыл он и кряхтел,
Счастлив был от этих дел!
Зайчик прыгнул на скамью,
Вновь завёл он речь свою:
- А теперь за стол, дружок,
Видишь, стынет пирожок!
Медвежонок сел за стол,
Взгляд на друга перевёл,
Пирожок он разделил,
Другу с радостью вручил!
Радость зайчик не скрывал,
Медвежонку он сказал:
- Поедим, дружок, и в путь,
В играх нам уж не заснуть!
Там, в лесочке, благодать,
Время самое играть!
Прыгнул зайчик за порог,
Медвежонок тоже, скок!
Солнце светит в небесах,
У Мишутки свет в глазах,
Много зайчиков вокруг,
А средь них есть верный друг!

Конец

Автор: Виктор Шамонин-Версенев

У дорог, в дубравах юных,
Позабыв печаль и грусть,
На златых волшебных струнах,
Славит ветер музой Русь.
Скрип да скрип; ползёт телега
Меж забытых деревень.
Ворон, прибывший с ночлега,
Рвёт в тоске гнилой плетень.
У реки стоит церквушка,
Без окошек и дверей,
Одинокая старушка,
Просит Бога за людей.
Та слезинка за слезою,
Из её скорбящих глаз;
На погосте успокоюсь,
Кто помолится за вас?

Автор: Виктор Шамонин-Версенев

Жил на свете рыжий кот,
Никаких ему забот,
Жил отдельно от людей,
Звался просто – Тимофей.
Как-то он в лесу бродил,
Был со всеми очень мил,
Видит, мыши под дубком,
В Тимофее мысль огнём,
Любопытство через край,
Он вопрос им и задай:
- Вижу, вы в работе тут,
Не напрасен ваш ли труд!
Пожилая мышь в ответ,
У неё секретов нет:
- Ветер к нам идёт, дружок,
С ним шагает холодок,
Нору выроем сейчас,
И она спасёт всех нас!
Кот улыбки не скрывал,
Мышке он в ответ сказал:
- Кот я добрый Тимофей,
И не кушаю мышей!
Рыбкой я питаюсь, мышь,
Ты меня прошу, услышь!
Вам я всем могу помочь,
И поспать в норе не прочь!
Мышь Тимоше говорит,
Пред котом она хитрит:
- Что ж, Тимоша, так и быть,
Нам ты сможешь подсобить!
Нору выроешь, дружок,
Ставь засов снаружи впрок,
Ветерок тот переждём,
Будет холод нипочём!
Потрудился с часик кот,
Он в улыбке тянет рот.
Пожилая мышь глядит,
Голосок её скрипит:
- В нору первым ты ступай,
Первым нору обживай,
Есть негласный тот закон,
Должен быть исполнен он!
Кот поклон земной отдал,
Так он всем мышам сказал:
- Я вас всех благодарю,
Я вас, мыши, всех люблю!
Тут же в нору кот шагнул,
Он в испуге вдруг икнул,
Вмиг захлопнулась та дверь,
Как же быть коту теперь?!
Пожилая мышь кричит,
Перед дверью мышь стоит:
- Что, попался Тимофей,
Не едать тебе мышей,
Нет тебе назад пути,
Нам теперь пора идти,
Нет тут ветра с холодком,
Где тебе блистать умом!
Говорит чрез двери кот,
Гладит он себе живот:
- Обманули мыши, глядь,
Что мне, мыши, вам сказать?!
Кот я добрый Тимофей,
И не кушаю мышей!
Тишина стоит вокруг,
Не проникнет в нору звук!
Тимофей совсем не стыл,
Он под дверью ход прорыл,
На тропе мышей нагнал,
В рост пред ними он предстал.
Задрожали мыши вмиг,
Мышка старенькая в крик:
- Ты не ешь нас, Тимофей,
Отпусти ты нас, мышей!
Тимофей с мышами мил,
Им он тихо говорил:
- Кот я добрый, Тимофей,
Я не кушаю мышей!
Мне бы рыбки в самый раз,
Не один проспал бы час!
Под сосну Тимоша лёг,
Сон Тимоши был глубок!
Он в обед глаза открыл,
Поражён подарком был,
Рыбы рядом с ним, не счесть,
Даже щучка в кучке есть!
Кот за ухом почесал,
Он с улыбкою сказал:
- Честь мышатам и хвала,
Рыбка эта, что халва!
Подкреплюсь и снова спать,
Мне теперь не горевать!
Кот я добрый, Тимофей,
И не кушаю мышей!

Конец

Шелестит волна речная,
Слёзы льёт на бережок.
Ночка бродит озорная,
Звёзды прячет в узелок.

Вышла зорюшка-принцесса,
Краски бросила в луга.
Ветерок – младой повеса,
Ищет в травах жемчуга.

Озарилась роща светом,
Деревенька и мосток.
Пахнет бабушкином летом,
Сеном пахнет у дорог!

Ой, сторонушка-сторонка,
Радость ты моя и грусть!
Тащит в гору лошадёнка,
Исчезающую Русь.

Автор: Виктор Шамонин-Версенев

Притомилась ночь-старушка,
Спит в серебряном бору,
Сумрак серою лягушкой,
Распластался на яру.

Ветер бродит в луговинах,
Ловит запахи цветов,
Ручейки поют в низинах,
Средь кустарников и мхов.

Лучик вышел из-за леса,
Рассыпает звонкий смех.
Дождь глядит из-под навеса,
Как тут взять на душу грех?

Вечер смотрится в речку,
Кудри свесил окрест.
Ветер бродит беспечный,
С грустью смотрит на лес.
Деревушка в печали,
На горе – монастырь.
Облака задремали,
Затуманилась ширь.
Клён уснул одинокий,
В тяжких думах своих.
Месяц встал желтобокий,
Поворчал и затих.

Автор: Виктор Шамонин-Версенев

Тёмный час, искрятся дали,
А за далью даль опять.
Спят в лесном бору печали,
Сиротливо смотрит гать.
Разбросала ночка звёзды,
Небосвод красив и юн.
Месяц жёлтый над погостом,
Свесил рыженький чупрун.
Спят домишки у речушки,
У тропинки дремлет пень.
Вдоль дороги, на опушке,
Ветер спит четвёртый день.

Автор: Виктор Шамонин-Версенев

За окошком луга и поляны,
Да ночная седая печаль.
Вдоль дорог березняк и бурьяны,
Да осенняя хмурая даль.
Ветхий клён и лесная дубрава,
Тихий шелест безусых ветров.
Упокоились блеклые травы,
В тишине загрустивших цветов.
Зависает луна над рекою,
По низинам кудрявый туман.
У пенька, под широкой сосною,
Осень шьёт золотой сарафан.

Автор: Виктор Шамонин-Версенев

Воет и стонет вьюга,
Крутит без устали снег.
Ветер не прятал испуга,
Скрылся в излучине рек.
Вьюга кидается к логу,
В спешке терзает стога.
Бор не скрывает тревогу,
В страхе глядит в облака.
Стынут дубравы и ели,
Стынет угрюмый дубок,
Свиваются в снежной купели,
Колки и дали дорог.
Вечер приплёлся блудливый,
Кудри развесил окрест.
Вышла луна боязливо,
Страх излучает с небес.

Автор: Виктор Шамонин-Версенев

На лугу, как на царственном ложе,
Голубень облаков надо мной!
Красотою любуюсь до дрожи,
Вижу свет красоты неземной!
Ветер треплет небесные дали,
Гонит тучки седых облаков!
Видно тоже они заплутали,
На небесном просторе лугов.
Дух полыни и сказочной мяты,
Дух землицы родной у ноздрей!
Пришиваю на душу заплаты,
Снаряжаю небесных коней.

Автор: Виктор Шамонин-Версенев

Заяц по лесу гулял,
Корешки он собирал,
Собирал грибки и лист,
В деле зайчик был речист,
А потом он суп варил,
Взгляд с кастрюли не сводил,
Улыбался, песни пел,
И плясал он, и свистел.
Появилась вдруг лиса,
Смотрит зайчику в глаза:
- Что ты делаешь, дружок,
Вкусный чую запашок?!
Заяц сделал важный вид,
Он лисичке говорит:
- Да барашка вот варю,
Я мясцо, лиса, люблю!
Был в баране слабый дух,
Не ловил он в драке мух,
Стойко принял мой удар,
Смерть ему, как Божий дар!
Целый день его я ем,
Растолстел, смотри, совсем!
Зависть лисоньку берёт,
Слов лисичка не жуёт:
- Ты мне, зайка, дай совет,
Где ж мне взять такой обед?!
Заяц глазками искрит,
Пред лисой он не юлит:
- На лугу баранов, в край,
Для тебя, лиса, там рай!
Ты пред ними не робей,
Лап для дела не жалей,
С ходу бей его ты в нос,
Суп сготовить не вопрос!
Вмиг в лисе проснулся чёрт,
Он на луг лису упёр.
Заяц в смехе рот раскрыл,
Вслед лисе он говорил:
- Ты хитра, лисичка, жуть,
Да в желудке твоя суть,
Я тебя в сто раз умней
Лап, лиса, ты не жалей!
Вдруг лиса бежит назад,
У лисы глаза горят:
- Твой баран уж больно дик,
Стадо всё умчалось вмиг!
Он довёл меня до слёз,
В драке он ко мне прирос,
Молотил меня, как мог,
Не считала я дорог!
Заяц сдерживает смех,
Напугать лису не грех:
- Мяса кончился запас,
Мне негоже пить тот квас!
Где ж теперь его мне взять,
Без еды ни лечь, ни встать?!
Видно мы, лиса, вдвоём,
Ночку эту проведём,
Больно ты уж хороша,
У меня поёт душа!
Стала лисонька, как тень,
Стал не мил ей белый день:
«Заяц этот страшный тип,
Что ж он так ко мне прилип?!
Сумасшедший он, как пить,
Лап в лесу мне не носить!
Свалит, как барана, вмиг,
Съест без соли и интриг»!
И лиса пошла в побег,
Не считала в беге рек,
Ни овражков, ни кустов,
Ни берёзок, ни пеньков.
Хохотал зайчонок день,
Не один полил он пень,
А лиса, с тех самых пор,
С ним не водит разговор.
Стороной она бежит
И на зайца не глядит,
Слух прошёл среди зверей,
Снится заяц часто ей!

Конец

Автор: Виктор Шамонин-Версенев

Деревенька ранним утром,
Зимний сонный тихий час.
Даль сверкает перламутром,
Кто-то молится за нас.
Воздух свежий, моложавый,
Спит берёзка под окном.
Домовой седой и старый,
В думах горьких о своём.
Пёс залаял по привычке,
Кошка села у двери.
Скрип да скрип уж половичка,
Бабке той за всем смотри.
Дед ругнулся тихо-тихо,
Погрузился в сон опять.
Испугалась мышь-трусиха,
Из угла да под кровать.
Огонёк занялся в печке,
Занялся картошки дух.
Вставил тут же дед словечко,
Закричал в сенцах петух.

Автор: Виктор Шамонин-Версенев

Плачет луна молодая,
Грустно глядит с небес.
Равнина предстала седая,
У речки холодный лес,
Стоит у речушки избушка,
Берег горит серебром.
Сидит у окошка пичужка,
Машет холодным крылом.
Ветер забился под стреху,
В думках несладких своих.
Смотрит тоскливо в прореху,
Бродит в цветах луговых.

Автор: Виктор Шамонин-Версенев

Я увидел в розовом закате,
Речку и забавных жеребят.
В светлой поднебесной благодати,
Птицы серебристые парят.
Вдалеке церквушка над рекою,
Деревенька в несколько дворов.
День прилёг под старою сосною,
Наслаждаясь прелестью лугов.
Месяц кроткий выглянул стыдливо,
Поглядел на песенную даль,
Та слеза скатилась торопливо,
Окропила тёмную вуаль.
Задремала роща молодая,
Задремал угрюмый старый бор.
Осень подоспела золотая,
Краски расплескала на простор.

Автор: Виктор Шамонин-Версенев